«Сорокоуст» анализ поэмы Есенина
История создания
Поэма Есенина «Сорокоуст» была написана в 1920 г., отрывки напечатаны в № 7-10 журнала «Творчество». Полностью поэма вошла в сборник «Исповедь хулигана» .
Сорокоуст — специальная церковная молитва, проводимая в течение 40 литургий. В это время человек, за которого молятся, не присутствуя в церкви , становится причастным крови и плоти Иисуса. Сорокоуст также заказывают об умерших, особенно часто — о недавно почивших. Так о ком же поэтическая молитва Есенина?
О живом или о мертвом она?
Ответ на вопрос
Жеребенок стал для Есенина «наглядным дорогим вымирающим образом деревни».
Поэма посвящена Мариенгофу, товарищу Есенина в период увлечения имажинизмом .
Литературное направление и жанр
Есенин 1920 г. — убежденный имажинист. Основная цель имажинистов — создание яркого и необычного, поражающего художественного
Этот больной, почти умерший — старая жизнь, патриархальный уклад, любимая Есениным деревня.
Тема, основная мысль и композиция
Тема поэмы — столкновение уходящего мира патриархальной деревни и нового железного мира города, промышленности. Сорокоуст по старому, тяжело больному и даже умирающему миру поет Есенин. Основная мысль состоит в неизбежности умирания старого, но такого дорогого Есенину мира.
Сам он определял идею произведения в том же письме к Лившиц: «Трогает меня… только грусть за уходящее милое родное звериное и незыблемая сила мертвого, механического».
Поэма состоит из 4 частей. В первой части Есенин создает образ грандиозного мирового преобразования, конца света, начавшегося со звука погибельного рога, подобного архангельскому. Природу ожидает гибель, враг «с железным брюхом», которому соответствует библейский образ зверя.
Обращение лирического героя к «любителям песенных блох», не желающим видеть перемены и наслаждающимся сентиментальными стихами прошлого, в свое время возмутило первых слушателей и читателей поэмы, так как содержало грубые слова, ругательства.
Во второй части наступление «стальной лихорадки» становится все более заметным. Железному брюху города, цивилизации противопоставлен древенчатый живот изб, словно механическое живому.
Третья часть центральная в поэме. Поезд в ней уподобляется железному чудовищу, которое побеждает жеребенка, воплотившего не только все живое, но и прошлую эпоху.
Четвертая часть обращена к скверному гостю — прогрессу, который большинство принимает с радостью, но лирический герой, певец старого мира, видит свое призвание в его отпевании. На стороне лирического героя природа и деревенские жители, скорбящие вместе с ним.
Герои и образы
Образы имажинизма — это яркие самобытные метафоры, превращающие привычные предметы и явления в грубоватые или трогательные картинки. К грубым и даже бранным образам относятся метафоры измызганные ляжки дорог, любители песенных блох, которые празднятся кротостью мордищ, которым дразнящиеся сумерки всыпают в толстые задницы окровавленный веник зари.
Эпитет окровавленный сам по себе несет трагическую окраску и перекликается с эпитетом первой строчки: погибельный рог. Метафорическое значение первой метафоры в зачине до конца не ясно. Что это за погибельный рог, который затрубил лирическому герою?
Есть ли материальное воплощение этого звука, или это только символическое начало конца света, начало смерти всего живого, техногенное убийство?
В следующих двух строфах противопоставлена привычная живая картина русской деревни, природа которой олицетворяется , и враг с железным брюхом, который тянет к глоткам равнин пятерню. Это урбанизация, техническая революция, неизбежное зло, поглощающее поселок и луга. Бык, чья работа тоже станет ненужной, — пророк умирающей деревни, который чует беду.
Первая часть начинается описанием глобальной катастрофы, которая к концу первой части сосредотачивается на конкретном поселке и лугах, даже на конкретном дворе с быком. Во второй части взгляд лирического героя, наоборот, обращается от частного к общему. Звук плачущей гармоники за селом повисает над белым подоконником в доме лирического героя . Казалось бы, гармоника привычно грустит с приходом осени, которая, будто скребницей с коней , очесывает с кленов листья . Осенний ветер называется желтым, этот метафорический эпитет описывает летящие по ветру листья и противопоставлен неподвижности белого подоконника.
Но не это причина плача гармошки. Ее слезы — о страшном вестнике с громоздкой пятой, которой он ломит чащи. Внимательный читатель уже в этом образе увидит паровоз, представленный здесь в виде одного из ангелов апокалипсиса.
Природа ожидаемо реагирует на приход конца света. Тоскуют песни . Страдания всех животных воплощены в образе библейского животного, предвещающего катастрофы, — лягушек, которые пищат от ужаса.
Вторая часть очень эмоциональна, в ней 2 междометия. В последнем четверостишье наступление технической революции приводит в ужас не только все живое, но и одухотворенную, олицетворенную деревню. Метафора электрический восход, олицетворения глухая хватка ремней и труб, стальная лихорадка противопоставлены исконному, подчеркнутому устаревшим се.
Это исконное — олицетворение и оживление деревни — древенчатый живот изб.
Манера повествования в третьей части меняется. Лирический герой задает несколько риторических вопросов, обращенных уже не к врагам или оппонентам, а к единомышленникам, с которыми он делится сокровенным. Паровоз символизирует зверя апокалипсиса, который храпит железной ноздрей и бежит на чугунных лапах.
Красногривый жеребенок противопоставлен поезду. Это не только противопоставление старого и нового, механического и живого, природного и технического. Это плач по умирающей красоте, по меняющейся эстетике — чувстве прекрасного.
Красота для лирического героя — в нелепости нерационального движения жеребенка, закидывающего тонкие ноги к голове, в бессмысленности его бытия.
В конце третьей части лирический герой пытается рационально, но с горечью объяснить единомышленникам и самому себе неизбежность ухода старого и победы стальной конницы . Поля, по которым не скачут кони, Есенин называет бессиянными, а ценность коней превращена в ценность их кожи и мяса, то есть они ценятся только мертвыми, и то невысоко.
Четвертая часть — обращение к техническому прогрессу, который называется скверным гостем. Лирический герой грубо посылает его к черту и жалеет, что не утопил в детстве. Это распространенное олицетворение — признание лирическим героем процесса урбанизации как живого поступательного движения, как живого существа.
Лирический герой видит жизнь во всем, даже в железе.
Следующие строчки показывают, что лирический герой все же различает жизнь механическую, автоматическую и настоящую. Появляются «они», которые «стоят и смотрят», принимая все изменения, красят рты «в жестяных поцелуях». Это пророчество актуально и сегодня, когда даже любовь становится автоматической и механической.
Лирический герой противопоставляет себя остальным, называя себя псаломщиком, поющим славу родной стране. Как и во второй части, его единомышленниками становятся русская природа и крестьяне. Они тоже понимают неизбежность происходящего и каждый по своему приобщаются к отпеванию. Рябина, вокруг которой осенью рассыпаны красные ягоды, напоминает лирическому герою человека, размозжившего голову о плетень и облившего своей кровью сухой и холодный суглинок.
Человек, как и природа, тоскует, выполняя обычные для него ритуальные действия: изливает «тужиль» в звуках тальянки или до смерти упивается лихой самогонкой . Люди прошлого, как и природа, будто торопят собственную смерть, чтобы дать место наступающему прогрессу. Тоску подчеркивает естественное умирание осенней природы.
Художественное своеобразие
Есенин широко использует авторские неологизмы, часто метафорические: праздниться, осенница, древенчатый , тужиль , бессиянный, склень. Формально последнее слово является диалектным наречием и означает «налить в посуду вровень с краями». Но в стихотворении это существительное, очевидно, означающее дождливую, мокрую погоду.
Размер и рифмовка
Поэма написана дольником с разным количество слогов в первой и третьей части и трехударным дольником во второй и четвертой. Дольник свойственен народной поэзии. Рифмовка в основном перекрестная, женская рифма чередуется с мужской. В первой части дактилическая рифма чередуется с мужской, а рифмовка разнообразна.
Если во втором пятистишье перекрестная рифмовка сочетается со смежной , то следующее четверостишье имеет перекрестную рифмовку , а в последних двух перекрестная рифмовка с выпадением одной строчки, остающейся незарифмованной: ДеДжзИзИ. При этом смысловую законченность имеют не четверостишья, а пяти — и шестистишья, что придает первой части речитативность, сходство с ритмической прозой.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)