Цветопись в портрете города в романе Достоевского «Преступление и наказание»
Петербург. Город, возведенный на болотах, построенный на костях тысяч людей, порождение сверхчеловеческого гения великого Петра, дерзнувшего бросить вызов самой природе. Точно так же бросает вызов человеческой природе Родион Раскольников. Именно здесь, в Петербурге, на котором лежит печать проклятия, он вынашивает свою чудовищную идею.
Действие романа «Преступление и наказание» разворачивается не на площади с фонтанами и дворцами и не на Невском проспекте, который был для современников своего рода символом достатка, положения в
Предвестником недобрых событий является также красный цвет. За полтора месяца до убийства Раскольников отправляется заложить «маленькое золотое колечко с тремя какими-то красными камешками» — подарок сестры на память. «Красные камешки» становятся как бы предвестниками неизбежного пролития крови. Цветовая деталь повторяется: красные отвороты на сапогах Мармеладова замечает Раскольников, мысли которого настойчиво возвращаются к преступлению.
Глаза Раскольникова уже привыкли «к городской пыли, к известке и к громадным теснящим и давящим домам». Отвратительны не только улицы, мосты и дворы, но и жилища героев романа — «нищие, униженные и оскорбленные». Гнетущее впечатление производят многочисленные и подробные описания кривых лестниц, низких площадок и серых комнат-клеток. В такой крошечной каморке, больше похожей на «гроб» или «шкаф», где «вот-вот стукнешься головой о потолок», влачит свое существование главный герой. Неудивительно, что здесь он ощущает себя задавленным, забитым и больным, «тварью дрожащей».
В самом воздухе Петербурга словно растворена какая-то губительная и нездоровая страсть. Атмосфера безысходности, уныния и отчаяния, царящая здесь, обретает зловещие черты в воспаленном мозгу Раскольникова, его преследуют образы насилия и убийства. Он — типичное порождение Петербурга, он, как губка, впитывает ядовитые испарения смерти и тления, и в душе его происходит раскол: в то время как его мозг вынашивает идею убийства, сердце переполняет боль за страдания людей. Он не задумываясь отдает последнюю копейку попавшим в беду Катерине Ивановне и Соне, пытается помочь матери и сестре, не остается безучастным к незнакомой проститутке на улице. Но тем не менее раскол в его душе слишком глубок, и он переступает черту, отделяющую его от прочих людей ради того, чтобы «сделать первый шаг» во имя «всеобщего счастья». Раскольников, возомнив себя сверхчеловеком, становится убийцей, как некогда стал убийцей и палачом сам этот город. Его великолепные дворцы стоят на костях десятков тысяч людей, их предсмертные стоны и проклятия застыли в его изысканной архитектуре.
Петербург не раз становился действующим лицом русской художественной литературы.
A. С. Пушкин сложил гимн великому городу в «Медном
Всаднике», лирически описал его великолепные архитектур
Ные ансамбли, сумраки белых ночей в «Евгении Онегине». Но
Поэт чувствовал, что Петербург неоднозначен:
Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид,
Свод небес зелено-бледный,
Сказкаг холод и гранит.
B. Г. Белинский в письмах признавался, как ненавистен ему Питер, где так тяжело и мучительно жить.»Петербург у Н. В. Гоголя — оборотень с двойным лицом: за парадной
Красотой скрыта крайне бедная и убогая жизнь.
Только что мы познакомились с Петербургом Достоевского. Можно сделать вывод, что все вместе: пейзажные картины Петербурга, сцены его уличной жизни, интерьеры «углов» — создают общее впечатление города, который враждебен человеку, теснит, давит его, создает атмосферу безысходности, толкает на скандалы и на преступления.
Традиции изображения Петербурга были продолжены такими замечательными поэтами, как А. Ахматова и О. Мандельштам. У каждого из них тоже свой город. В произведениях Ахматовой ее любимый город представлен красивым и величественным, как у Пушкина. Город Мандельштама — жутковато-черный, ближе к тому, как его изобразил Достоевский:
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей.
Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.