Диалог времен и культур в лирике О. Э. Мандельштама
Центральной темой творчества О. Э. Мандельштама является тема культуры, ее истории и современности, взаимосвязь мировой и отечественной культуры. В своем творчестве поэт опирается на богатые традиции мировой культуры, включая в свои произведения идеи и образы художников разных эпох и разных народов, события многовековой давности и нетленного искусства. Это было общей чертой поэзии Серебряного века, но Мандельштам в подходе к культурно-историческому наследию отличается от многих своих современников: у него культурно-исторические реалии
Стихотворение «Бессонница. Гомер. Тугие паруса» — одно из красивейших стихотворений поэта. Оно навеяно поэмой Гомера «Илиада». Лирический герой приходит к философскому выводу, что ценности разных культур едины, что их взаимосвязь очень тесна. Лирический герой задает риторический вопрос: «Когда бы не Елена, Что Троя вам одна, ахейские мужи?» Поэт уверен, что все в мире, вне зависимости от времени, движется одной мощнейшей силой — любовью: «И море, и Гомер — все движется любовью».
В годы Первой мировой войны мысль о взаимопроникновении
Лирический герой противопоставляет себя зверинцу, олицетворяющему воюющие страны (лев, петух, орел, медведь). Он стремится напомнить воинам, что все мы братья, все мы вышли из одной колыбели, культуры наши родственны, поэтому нам нечего делить:
А я пою вино времен —
Источник речи италийской —
И в колыбели праарийской
Славянский и германский лен!
В начале 30-х годов поэзия Мандельштама становится поэзией вызова. Так появилось его стихотворение «За гремучую доблесть грядущих веков.» (1831-35 гг.). Оно написано разностопным анапестом, это должно было сделать тон и ритм стихотворения мягким и плавным. Но перекрестная мужская рифма, а также отсутствие пиррихиев, сообщает всему произведению жесткий, устойчивый ритм, который отвечает идейному содержанию.
Поэт пишет о доле благородного человека, о том, что его окружают только «трусы», «хлипкая грязца» (метафора). Поэт пишет в первом четверостишии:
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.
Время, в которое довелось жить Мандельштаму, лишало чести, ведь ради того, чтобы выжить, нужно было поддерживать «курс партии», иначе — «черный воронок». Выбор стоял между жизнью и честью. Жестокость этого выбора поэт выражает в эпитете «век-волкодав»:
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей.
Поэт не желает делать выбора, так как понимает, насколько это глупо и нелепо. Подлость нельзя поддерживать своей жизнью. Поэтому лирический герой решает уйти от этого общества. Он согласен и на ссылку. Герой хочет превратиться в шапку (сравнение и метафора), чтобы остаться верным себе, своим принципам:
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.
Для описания счастья свободы и того настоящего ужаса, который окружает лирического героя, автор использует прием антитезы. В третьем четверостишии первые две строки описывают окружающую реальность, вторые — недостижимый рай, природу Сибири:
Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых кровей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе.
Антитеза усиливается и цветовым противопоставлением. Красный («кровавых кровей») и голубой («голубые песцы»). Сибирь вообще описывается поэтом в ассоциативной голубой гамме: «Енисей», «до звезды» (небо):
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает.
Последние две строки стихотворения являются как бы квинтэссенцией всего произведения. В них лирический герой не только еще раз подчеркивает свою непринадлежность к «волкам» (на тюремном жаргоне это означает «предатели»), но и указывает на то, что его «убийцам» до него не дотянуться. То есть не сломить дух героя, не заставить его стать «волком», не заставить его предать.
Потому что не волк я по крови своей,
И меня только равный убьет.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)