«Антигона»: расстановка персонажей у Жана Ануя и Софокла
Обращения к античным сюжетам в XX веке довольно часты. Только на сюжет «Антигоны» написаны пьесы Б. Брехта , словацкого драматурга Петера Карваша ; Любомиром Пипковым сочинена опера , Р. Вольфнартом снят фильм , в 1942 году Жаном Ануем создана пьеса «Антигона», о которой здесь и пойдет речь.
Цель этой работы — проанализировать расстановку образов в драме Жана Ануя «Антигона» по сравнению с одноименной трагедией Софокла.
Основание для сравнения дают, прежде всего, название и основная линия сюжета: Антигона, нарушая приказ
Речь Пролога создает очень интересное впечатление «театра в театре» и «героя в герое». Например, Антигона в момент речи на сцене уже не реальная актриса, играющая этим вечером в пьесе Жана Ануя, но еще и не та Антигона, которая будет действовать в трагедии,
Идея фатальности, непоправимости всего совершенного и того, что должно совершиться , — идея, которая появляется первый раз в Прологе, проходит через всю пьесу, усиливаясь еще и точным повторением сюжета Софокла, вплоть до мелких деталей. Например, сцена разговора Антигоны и Исмены у Софокла начинается словами Антигоны: «Дай голову твою обнять, Исмена!» А у Ануя в той же сцене Антигона гладит сестру по голове.
Эта идея присутствует и в монологах Хора, когда он говорит о борьбе в трагедии: «борьба бескорыстна ведь рассчитывать не на что». Есть она и в уже упоминавшейся сцене: Исмена никогда не сможет убедить сестру не хоронить брата, ведь тело Полиника уже погребено; есть она и в образе Антигоны.
От софокловского образа Антигоны у Ануя остались лишь ее бесстрашие и неумолимость перед лицом смерти. Этот образ носит черты философии экзистенциализма, основными положениями которой являются «отрыв мыслящего субъекта от общества; создание своего мира». Антигона отторгает себя от мира. «Как вы все мне противны с вашим счастьем! — кричит она Креону. — С вашей жизнью, которую надо любить, какой бы она ни была»; она хочет своего счастья, настоящего, «прекрасного счастья, каким оно виделось ей в детских мечтах»; она не может жить в этом мире, где нужно «лгать и продавать себя». Мне кажется, что именно об этом свидетельствует уход от темы Полиника и Этеокла, когда Креон заставляет ее вспомнить, какими были ее братья, убеждая не умирать за тех, кто этого не достоин.
Она сначала, совершенно выбитая из колеи, соглашается с ним, но когда он говорит о счастье, обнаруживается истинная сущность проблемы — несовместимость Антигоны с этим миром.
Образ героя, на конфликте которого с Антигоной зиждется пьеса, совершенно изменен Ануем. Его противостояние Антигоне подчеркивается рядом антитез этих двух образов: Креон «грузный, тяжелый» ; Антигона «худенькая, маленькая» ; он — мужчина, она — женщина; он стар, она молода; ну и, конечно же, то, что она говорит «нет», в то время как он вынужден сказать «да».
Хотя Креон у Ануя становится главным героем наравне с Антигоной, это не Креонт Софокла — деспотичный и упрямый правитель, возводящий свою волю в закон и не желающий слушать никаких доводов не только Антигоны, но и Гемона. Креон Ануя, как он сам о себе говорит, «не обычный тиран», он — человек идеи, и образ его очень страшен, хотя по-своему и трагичен не менее, чем образ Антигоны. Он — раб им самим запущенной машины государства, он, по природе своей не злой, имеющий жалость и сострадание, не чуждый любви, искренне хочет спасти Антигону. Он не желает ей смерти в отличие от Креонта Софокла . Креон настолько связан с этим миром своим «да», что уже не может что-либо изменить, в отличие от Креонта Софокла, который нарушает свой приказ и в итоге все-таки хоронит Полиника.
Даже смерть двух близких ему людей, Эвридики и Гемона, не говоря уже о смерти Антигоны, не может вывести его из этого состояния; он отдан этому миру, и, что самое ужасное, он этот мир ненавидит, толпа для него — «скоты». И все-таки, когда он узнает о смерти Эвридики, он не бросает все, не молит о смерти, как Креонт Софокла:
Где ты, желанная? Смерть, я зову тебя!
Нет, он спрашивает у прислужника: «Что у нас сегодня в пять?» И, узнавая, что совет, идет в совет. Он обречен так же, как и Антигона, он знает о том, что у него «скверная роль», но он «сыграет ее до конца».
Расстановка образов других героев пьесы сделана, как мне кажется, не по степени их сочувствия одному из главных противоборствующих персонажей — Антигоне или Креонту, как в античной трагедии , а по степени удаленности или приближенности к миру-машине. Именно это, наравне с главной героиней, в центре внимания автора.
Гемон у Ануя — также наиболее близкий к Антигоне герой, так как дальше всего стоит от этого мира. Своим выбором между Антигоной и Исменой он делает и выбор между миром Антигоны и миром Креона в пользу первого. Заявляя о том, что он не намерен «примириться с этой их жизнью с их суетой, болтовней и ничтожеством», он рвет тем самым последние связи с ним и, присоединяясь к Антигоне, умирает.
Смерть Эвридики очень странна, ей вроде бы не за что умирать, она человек, «попавший в эту историю случайно», она не Эвридика Софокла, проклинающая в предсмертных словах Креонта. Она, всю жизнь занимавшаяся вязанием фуфаек для фиванских бедняков и приготовлением варенья, никак не участвует в противостоянии Антигоны и Креонта. Более того, о ней нет ни слова до сообщения о ее смерти . Может быть, она — еще одна жертва этого фатума, неизбежности?
Героиня, наиболее близкая к Антигоне по крови, Исмена — полная противоположность ей по мировоззрению. У Софокла она не хуже Антигоны, но ей чужд дух бунтарства и непокорности, она считает, что не женское дело противостоять мужчине:
Мы женщины, не нам вести борьбу Неравную с мужами, наша доля — Пред сильными покорствуя, молчать.
Тем не менее она идет умирать вслед за Антигоной. У Ануя Исмена принадлежит к миру Креона: она любит танцы, игры, любит кокетничать, она красавица, и смерть для нее абсурд. Ей не за что умирать, она не разделяет взглядов Антигоны, но, как и Исмена Софокла, она приходит умирать за Антигоной, из любви к ней.
Не известно, казнена ли она или, как Исмена Софокла, оставлена в живых. Мне кажется, что судьба ее не важна автору.
Кормилица — персонаж эпизодический, участвует лишь в первом действии и, вероятно, способствует развитию образа Антигоны.
Наконец, стражники. Они — самые яркие представители мира-машины; они «грубые», «краснорожие», им совершенно наплевать на любовь, на чувства, главное — продвижение по службе и наградные. Их не занимает судьба Антигоны — в то время как она готовится к смерти, они обсуждают, в какие заведения можно пойти на выданные им деньги. «Их дела — сторона».
После всего, что случилось, они остаются играть в карты, их не касается трагедия.
Роль Хора, самого необычного в современной пьесе действующего лица, близка к роли хора в античной трагедии: не участвует в действии и сочувствует героям. Однако у Ануя он и нечто большее, он знает все — и что было, и что будет. Хор не принадлежит ни к одному из миров.
Он никого не осуждает и не хвалит.
Если черты античной трагедии отдаляют от нас пьесу, то некоторые детали современного быта, наоборот, возвращают ее в наши дни. Интересно, что все эти детали относятся к героям, принадлежащим к миру Креона . Так, пудра, помада, духи, платье, которое надевает Антигона, — все это вещи Исмены, которые настолько странны на ней, что Гемон начинает поддразнивать ее. Точно так же мы не знаем никаких бытовых подробностей о Креоне и Гемоне, зато об Эвридике, Полинике, Этеокле и стражниках — сколько угодно.
Может быть, потому, что стражники, Полиник и другие принадлежат к нашему современному миру, а Креон, Антигона и Гемон — вне времени?
Анализ расстановки образов и роли осовременивания сюжета позволяет прийти к выводу, что Ануя, в отличие от Софокла, не занимает конфликт неписаных божественных законов, заставляющих Антигону похоронить Полиника, и воли правителя . Новое содержание образов Антигоны, Гемона и Креона говорит о том, что его тема, скорее, — проблема существования человека в мире.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)