Художественный мир И. А. Бунина
Еще при жизни И. А. Бунина о нем заговорили, как о блестящем мастере не только российского, но и мирового уровня. В 1933 г. первому из наших соотечественников ему была присуждена Нобелевская премия по литературе. В чем Бунин остался верен художественным принципам русской классики? Как он развивает и обновляет отечественные литературные традиции, какие особенности творчества позволяют говорить о нем как о видном мастере художественного слова XX в., о писателе общеевропейского и мирового масштаба?
Рассмотрим важнейшие смысловые константы художественного
Потому излюбленные герои И. Бунина — люди не разума и логики, но те, кто носит в себе первобытную мудрость инстинктов, не рефлектирующие, а цельные и пластичные
Бунин испытывает неприязнь к категории будущего, не обещающего ничего кроме смерти. Писатель пытается возвратить «утраченное время». Именно это проявляется в его автобиографическом романе «Жизнь Арсеньева». В художественном мире Бунина наиболее четко проявляется чувство одиночества — одиночества вечного, вселенского, как неизбежного и непреодолимого состояния человеческой души. Непознаваемая мировая тайна порождает в душе писателя одновременно «сладкие и горестные чувства».
К чувству радости и упоенности жизнью примешивается томящее чувство тоски. Радость жизни для Бунина — не блаженное и безмятежное состояние, а чувство трагичное, окрашенное тоской и тревогой. Вот почему любовь и смерть у него всегда идут рука об руку, неожиданно соединяясь с творчеством.
В творчестве Бунина постоянно присутствуют мотивы любви, смерти и преображающей силы искусства. Едва ли не главная жизненная страсть Бунина — любовь к перемене мест. В 1880-1890-е гг. он много путешествовал по России, затем объездил Европу, странствовал по Ближнему Востоку и странах Азии.
Иногда в качестве материала для своих произведений Бунин использовал не только впечатления о происходящем в русской глубинке, но и свои зарубежные наблюдения. По отношению к русской действительности позиция Бунина выглядела непривычно. Многим своим современникам он казался бесстрастным, «холодным», хотя и блестящим мастером, а его суждения о России, русском человеке, русской истории — слишком отстраненными.
Бунин старался дистанцироваться от мимолетных социальных тревог, избегая в своем дореволюционном творчестве публицистичности. При этом он необычайно остро ощущал свою принадлежность к русской культуре, «роду отцов своих». Для оценки российской действительности Бунину всегда была нужна дистанция — хронологическая, а иногда и географическая. Например, будучи в Италии Бунин писал о русской деревне, тогда как в России создавал произведения об Индии, о Цейлоне, Ближнем Востоке.
Бунин одинаково ярко проявил себя и как прозаик, и как поэт, и как переводчик. Еще в 1886-1887 гг. до публикации первых стихов и рассказов он с увлечением работал над переводами «Гамлета». В печати появлялись его поэтические переводы Петрарки, Гейне, Верхарна, Мицкевича, Тениссона, Байрона, Мюссе и др.
Вершиной этого периода стал перевод «Песни о Гайавате» Г. Лонгфелло, который был опубликован в 1896 г. Школа поэтического перевода с ее поиском единственно возможного слова во многом помогла писателю в совершенстве овладеть и формой классического русского стиха. Огромное количество прочитанных им книг способствовало обогащению его поэтической кладовой. Бунин обладал необычайно острым зрением, позволяющим ему разглядеть звезды, видимые другими лишь в телескоп, поразительным слухом — интересно, что по звуку колокольчиков мог определить, кто именно едет. Бунин был чрезвычайно строг к точности изображения. Все, кто знал писателя, неоднократно убеждались, с какой трепетностью он относился к каждому печатному слову, вплоть до того, что его серьезно могла огорчить даже неправильно поставленная запятая.
Вплоть до выхода книги в свет он не переставал до последней минуты вносить поправки и уточнения в текст. Более чем шестидесятилетний путь Бунина в литературе хронологически можно разделить на две примерно равные части — дооктябрьскую и эмигрантскую. Юношеские, большей частью подражательные стихи Бунина представляют интерес лишь постольку, поскольку характеризуют его тогдашние настроения . В ранней прозе автора присутствуют черты, позднее исчезнувшие из других произведений Бунина: юмор , свойственное А. П. Чехову изображение пошлости и тоски мещанской жизни . Подлинное мироощущение Бунина проявилось в таких его рассказах, как «На хуторе», «На Донце», «Перевал», «Антоновские яблоки», «Скит», «Сосны» и др.
Уже в рассказе «На хуторе» есть и сожаление о быстротечности человеческой жизни, и внезапная мысль о неизбежности смерти, и одиночество человека. В изображении деревни Бунин изначально был далек от идеализации крестьянства. Особенно ярко это показано в рассказе «Федосеевна», главная героиня которого — нищая больная старуха, выгнанная дочерью из дома. Бунина интересуют не социальные конфликты, а взаимоотношения человека и природы, дарующей спасительное успокоение. Во многих произведениях автора стрекот насекомых и пение ночных цикад станет постоянным символом неиссякаемой и загадочной силы жизни.
Бунин строит свои рассказы не на хронологической последовательности, а на технике ассоциаций. Его сравнения основаны на зрительных, звуковых и вкусовых ассоциациях: «как лисий мех леса», «шелки песков», «огненно-красная змея молния». В рассказе «Сосны» проявляется одна из самых замечательных особенностей творчества Бунина — избыточность ярких, выразительных, но как бы лишних и ненужных деталей. Это зачарованность детальностью объясняется стремлением автора запечатлеть неповторимое многообразие мира. Одновременно с «Антоновскими яблоками» Бунин пишет осеннюю поэму «Листопад».
В этом первом поэтическом шедевре автора можно проследить все особенности зрелой поэзии Бунина: простоту, спокойную без ложного пафоса интонацию, намеренную традиционность стиха, намеренные прозаизмы, приближающие поэтическую речь к разговорной. Почти все бунинские рассказы начала века бессюжетны и лиричны ; драматизм его рассказов не в сюжетном конфликте, а в самой атмосфере повествования. Началу действия часто предшествуют автономные и как бы излишние картины, а за завершением действия часто следует «постскриптум», неожиданно открывающий новую перспективу . Незаконченность и недосказанность повышают активность читательского восприятия. Различные описания и отступления у Бунина разрушают последовательный ход действия, а само действие как бы распадается на отдельные блоки-сегменты . Бунин никогда не комментирует свои впечатления и отношение к изображаемому, а старается передать нам в непосредственном виде само ощущение, заразить, загипнотизировать чувством. Понимание стихийности мышления и его неподвластности сознательному волевому усилию обусловливает необычное, нелогичное для традиционного психологизма поведение бунинских героев.
Для Бунина конкретная жизненная ситуация не содержит в себе нравственной проблемы, ибо самая главная проблема — жизнь, управляемая вечными и не известными нам законами. Человек же у Бунина — далеко не вершина творения, а жалкое, может быть, наименее совершенное создание. С глубоким пониманием психики связан и интерес Бунина к состоянию сна, бреда, галлюцинациям — это своеобразная возможность выйти за пределы нашего «я», преодолев границы индивидуального сознания. Значимое место в творчестве Бунина занимали его размышления о таинственной русской душе, которые со всей полнотой воплотились в повести «Деревня», вызвавшей в читательских кругах сенсацию своей беспощадностью, смелостью и вызовом общепринятому мнению. Одна из самых удивительных черт русского характера, которой не устает поражаться Бунин, — это абсолютная неспособность к нормальной жизни и отвращение к будням . Повседневная работа при таком ощущении жизни — одно из самых тяжких наказаний.
Однако апатия в обыденной жизни сменяется неожиданной энергией в чрезвычайных обстоятельствах. Например, один из персонажей «Деревни» — Серый ленится заделать дыры в крыше, но первым является на пожар. Желание освободиться от тоскливого существования толкает героев либо на неожиданный поступок, либо на нелепый и бессмысленный бунт.
Так, бунтующие мужики грозят убить Тихона Красова, а потом, как и прежде, почтительно кланяются ему. Описывая грубость, зависть, враждебность, жестокость крестьян, Бунин никогда не позволяет себе обличительный тон, он предельно правдив и объективен. Однако это не холодная констатация ужасающей действительности, а жалость и сострадание к «мечущимся и несчастным» и даже самобичевание. И в повести «Суходол» основная тема — русская душа, которая разрабатывается на примере дворянства. Именно в сходстве русских крестьян и дворян видит Бунин главную причину вырождения деревни, дворянство поражено все той же болезнью — русская тоска, нелепость, иррациональность поступков.
Тема русской души дается в «Суходоле» в совершенно ином художественном ключе, нежели в «Деревне», где тщательно выписаны мельчайшие детали. «Суходол» — произведение, где эмоциональная атмосфера создается переплетением и развитием повторяющихся мотивов, т. е. использованы «музыкальные» принципы композиции. Суходол — это не реальный объект, а лишь воспоминания о нем. Суходол уже не существует — живут лишь остатки старины, отраженные зыбким светом прошлого.
Октябрьская революция заставила писателя в 1918 г. покинуть Москву, а в начале 1920 г. навсегда расстаться с родиной. В дневнике Бунина этих лет, опубликованном в эмиграции под заголовком «Окаянные дни», особенно ярко и предельно ясно раскрываются причины, побудившие писателя покинуть страну. Заметки Бунина отличаются высокой концентрацией страстной неприязни к большевизму, которая носит не только моральный, но и эстетический характер. В этом проявилась его главная черта — видеть в основе трагизма мира не контраст добра и зла, а контраст красоты и уродства, служить «красоте и правде».
Бунин описывает кровавые оргии большевиков в захваченной ими Одессе, отвратительные нравы «красной аристократии». В эмигрантский период проза Бунина становится эмоциональной, музыкальной и лиричной. В новом витке творчестве поэзия и проза сливаются в некий совершенно новый синтетический жанр.
Теме исторической памяти посвящены рассказы «Косцы», «Русь», «Святитель», «Божье дерево», где Бунин снова возвращается к теме русской души. В эмиграции Бунин еще острее чувствовал таинственную жизнь русского слова, достигая языковых вершин и обнаруживая удивительное знание народной речи. Еще большее мастерство проявляется в музыкальной организации его прозы. Все большее место начинает занимать в творчестве Бунина тема любви, которая станет главной в его последней книге «Темные аллеи», которую сам писатель считал своим самым совершенным созданием. Особенно в этой книге поражает ее свежесть и молодая сила чувств.
Совершенно новый характер прозы Бунина нашел свое выражение в создании им нового литературного жанра — миниатюр, когда сама деталь стала рассказом. Некоторые из них написаны ради одной-единственной фразы или одного слова . Они предельно конкретны, в них нет иносказаний, и фактически отсутствует метафоричность. Миниатюры воспринимаются как поэтический текст, они пронизаны системой лексических и звуковых повторов.
Самая замечательная книга Бунина в эмиграции — это его Роман «Жизнь Арсеньева». В романе автор воссоздает своего восприятия жизни и переживание этого восприятия. Это произведение о «восприятии восприятия» или память о памяти. По Бунину, память очищает прошлое от всего ненужного, наносного и выявляет его подлинную суть, делает видимым эстетическое в повседневном.
В романе присутствуют время прошлого и время настоящего повествования, нередки «переброски» из одного времени в другое, а иногда и нарушения временной последовательности. Однако это не объективная реконструкция прошлого, а создание особого мира, иной реальности благодаря сознанию автора, где «ничтожные и обыденные вещи» становятся загадочно прекрасными. «Жизнь Арсеньева» — уникальное произведение в русской литературе, поразительное по своему внутреннему психологизму, отсылающему к произведениям Толстого и Достоевского. Незадолго до смерти Бунин работал над книгой о Чехове.
Он так и не успел ее завершить. Книга вышла в свет после смерти Бунина в Нью-Йорке.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)