Генрих Теодор Белль
Генрих Белль вошел в немецкую литературу в конце 1940-х годов в числе писателей, которые представляли «поколение вернувшихся» с полей сражений Второй мировой войны. Генрих Белль не принимал идеологию национал-социализма. Еще в школе он уклонился от вступления в гитлерюгенд — фашистскую молодежную организацию. Но уклониться от участия в войне он не мог.
В 1939 году его призвали в армию, и до 1945 года он воевал на Западном и Восточном фронтах. Так что горькая память о войне пронизывает все творчество Белля, то прямо, то косвенно отражаясь
Не случайно в эпиграфе к роману звучат библейские слова: «Где ты был, Адам?» — «В окопах, Господи, на войне…» Слова эти восходят к истории грехопадения Адама и Евы, когда Бог взывает к Адаму, скрывшемуся от Него «между деревьями рая»: «Адам,
Она сближала Белля с русскими писателями-фронтовиками, постоянно возвращавшимися в своем творчестве к годам военных испытаний. Вот примечательная сцена из романа. Герой — немецкий ефрейтор Файнхальс — предлагает своей возлюбленной «поиграть в генеральный штаб». Он стоит у карты Европы с флажками в руке и накалывает их на нее.
Файнхальс «окинул взглядом карту и удивился, до чего же близко от Парижа до немецкой границы. Он прикрыл Париж левой ладонью, а правая рука его медленно поползла назад, до самого Сталинграда. От Сталинграда до Гроссвардейна было дальше, чем от Гроссвардейна до Парижа.
Файнхальс бессильно пожал плечами…» Вот так: «до самого Сталинграда», а потом — «от Сталинграда» уже до Германии. Недаром роман Белля привлек внимание Виктора Некрасова — автора первой в России «окопной» книги о Великой Отечественной войне — повести «В окопах Сталинграда». Да и сам Генрих Белль проявил интерес к этой повести. У обоих писателей возникло желание выпустить эти произведения в одной книге и тем самым дать читателям как бы панорамный взгляд на прошедшие события. В 1991 году в издательстве «Молодая гвардия» эти произведения были напечатаны под одной обложкой.
Суровая реальность войны давала о себе знать не только в окопах, но и за плечами солдат — в тылу, в судьбах их близких. О нелегких жизненных испытаниях вдовы фронтовика, увиденной глазами ее друзей и недоброжелателей, рассказывает роман Белля «Групповой портрет с дамой» . Роман отличается мастерски построенной сложной композицией и глубоким проникновением во внутренний мир изображаемых персонажей. «Групповой портрет с дамой» был упомянут в 1972 году, когда Беллю была присуждена Нобелевская премия «за творчество, в котором сочетается широкий охват действительности с высоким искусством создания характеров и которое стало весомым вкладом в возрождение немецкой литературы». Правда пережитого Германией в годы войны отразилась в одном из центральных романов Белля «Глазами клоуна» , получившем широкий читательский отклик.
Но это связано не только с тем, что автор поднимает тему военного прошлого, хотя и о нем идет речь в романе, но и с горькими воспоминаниями главного героя Ганса Шнира, с его жесткими оценками перестроившихся или приспособившихся после войны людей. Таких, как бывший вожак школьной группы гитлерюгенд а Герберт Калик, занявшийся в послевоенные годы «демократическим воспитанием юношества», или мать Ганса Шнира, в годы войны — убежденная нацистка, а теперь — председательница Объединенного комитета по примирению расовых противоречий. Тема военного прошлого долго оставалась в Германии актуальной.
Но стержневая, ведущая тема романа — жизнь послевоенной Германии. После поражения в войне в стране пал бесчеловечный тоталитарный режим. Под влиянием победителей немцы стали строить новое, демократическое общество. Возродилась в Германии и религиозная деятельность, бывшая не в почете у прежних властей.
Не случайно Генрих Белль уделяет в своем романе немало внимания католикам. Католичество многое определяло в истории его семьи, в его воспитании. Предки Белля бежали из Англии, так как были ревностными католиками и подвергались гонениям англиканской церкви. Писатель родился в «рейнско-католическом» регионе Германии, откуда ведут свой род и многие герои его произведений. Изображение роли католической церкви в стране в послевоенный период привлекало Белля не в узкоконфессиональном , а в общечеловеческом аспекте, который интересен любому читателю независимо от его религиозных и общественных взглядов.
Генрих Теодор Белль воспринимал религию прежде всего как систему каждодневных нравственных норм, а не застывших догматов, ломавших подчас жизнь человека. В центре романа — любовь клоуна Ганса Шнира и его гражданской жены Мари. Действие романа начинается в тяжелое для героя время: Мари уходит от него.
Без нее Ганс теряет творческий настрой, столь необходимый ему как артисту. Однажды он выходит на сцену пьяным и, получив травму во время выступления, лишается профессионального заработка и оказывается в тяжелом материальном положении. Не оправдывается расчет Ганса на помощь родных и знакомых.
И тогда он решается идти к вокзалу, чтобы петь на его ступеньках, собирая подаяние. Так, в сущности, ломается жизнь Ганса Шнира, и до этого поворота не отличавшаяся особым благополучием. Уход Мари — главная беда, обрушившаяся на Ганса.
Он поссорился с Мари, отказавшись дать «письменное обязательство» воспитывать будущих детей в католической вере. И Мари, под воздействием своих друзей, хочет стать официальной женой «истинного» католика, хотя в душе по-прежнему любит Ганса. Он же «ни к какой церкви не принадлежит», не изменяет самому себе, не хочет быть лжецом, лицемером, какими представляются ему многие из его знакомых. «Самое страшное» для героя романа — не бытовые неурядицы и физическая боль, а душевное страдание. «Самое страшное в вас, — говорит Гансу католический прелат Зоммервильд, — то, что вы очень наивный, я бы даже сказал — очень чистый человек».
И здесь возникает неожиданная параллель, на которую «наводит» сам Генрих Теодор Белль, писавший о тех книгах, что «не прошли» для него «бесследно». В числе их авторов — имя Достоевского, о котором не раз вспоминал писатель, говоря о своих художнических ориентирах. Он неоднократно приезжал в Россию, собирая материалы для фильма «Писатель и его город: Достоевский и Петербург» . Среди произведений Достоевского, «навсегда оставшихся» в писательской памяти, Генрих Теодор Белль Назвал роман «Идиот». И пояснил: «Антиподом здоровья является не болезнь, а страдание. Я прочел «Идиота» в то время, когда в Германии во всех возможных вариантах пропагандировалась идеология здоровья. «Здоровый человек», который не страдает, представлялся мне с тех пор ужаснейшим чудовищем…» На вопрос: «Кто из героев Достоевского стал для вас настолько близким, родным, что вы могли бы представить его, соответствующим образом преобразив, в одном из своих романов в виде современника?» — Генрих Теодор Белль ответил: «Их несколько».
И прежде всего указал: «Мышкин из «Идиота»». Характеризуя Мышкина, он отмечал, что тот обладает «тончайшей чувствительностью и глубочайшей проницательностью», назвав те черты, которые присущи и герою его романа «Глазами клоуна» — Гансу Шниру. Чтобы быть клоуном, надо иметь не только актерский талант, но и недюжинный ум. Клоун, как писал поэт Николай Глазков в стихотворении «Гимн клоуну», должен быть …Серьезно смышлен — Потому он и клоун, Потому и смешон.
Трудно в мире подлунном Брать быка за рога. Надо быть очень умным, Чтоб сыграть дурака. Именно «глазами клоуна», умными, проницательными и в то же время насмешливыми, таящими в себе издевку, видим мы все происходящее в романе, повествование в котором идет от лица его главного героя.
Вот почему в возникающих перед нами зарисовках персонажей нередко ощутим «клоунский», сатирический оттенок, вносящий «направленное искажение» в изображаемое, нарочитое заострение. Это проявляется в «почти мистическом свойстве» главного героя — «чувствовать запахи по телефону». Эти запахи многое говорят ему об их обладателях. К примеру, от циничного ханжи Костерта, организатора злополучного выступления Ганса Шнира, «приторно пахло фиалковыми лепешками», так приторно, что Гансу после телефонного разговора с ним «пришлось встать и вычистить зубы». А от телефонного дыхания Зоммервильда исходят не церковные, а откровенно мирские запахи «некрепкого лосьона для бритья, красного вина и еще сигары, но очень слабо».
Проницательный «клоунский» взгляд дает о себе знать и в описаниях действующих лиц, подчас нарочито шаржированных — особенно в тех случаях, когда незатихающая душевная боль героя прорывается в его откровенном раздражении по отношению к некоторым его знакомым, которые отказываются помочь ему.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)