Золотое сердце России мерно бьется в груди моей»
«Серебряный век» русской поэзии… Имена, даты, направления… Многие его представители ощутили счастливые минуты подъема и славы, а затем были втоптаны в безвременье тяжелыми сапогами революции, гражданской войны и культа личности. Николай Гумилев. Многие десятилетия мы были обречены на слухи и домыслы о его судьбе — и о жизни его, и уж тем более об обстоятельствах гибели.
В час, когда он родился, морская крепость Кронштадт была сотрясаема штормом. Старая нянька увидела в этом своеобразный знак, сказав, что у родившегося «будет
Но я вплету в воинственный наряд Звезду долин, лилею голубую. Поэзия Гумилева аполитична, и это один из моментов, который, наряду с искусством стиха, привлекает меня в его творчестве. В его стихах нашли отражение и любовь, и путешествия, и война, и экзотика. Только политика осталась в стороне.
Гумилева волновали не вопросы обустройства
Анненский, Вийон, Готье, Брюсов. Николай Гумилев — прирожденный поэт, построивший собственный мир слова и чувства. Время доказало, что этот мир нам не чужд, как не чужды любовь и грусть, счастье и разочарование. Но печаль стихов Гумилева особенно лирична, особенно чувственна, по особенному завораживающа и трогательна: Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далеко-далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф.
Каждая книга Гумилева — это итог сделанного им на момент ее выхода, это осмысление жизни и серьезная работа души, которая Глас Бога слышит в воинской тревоге И Божьими зовет свои дороги. Его философская лирика вылилась в сборник «Колчан», в котором он задается вопросами, ранее его не волновавшими, совершает открытия, доселе ему недоступные, например: Я вежлив с жизнью современною, Но между нами есть преграда. Все, что смешит ее, надменную, Моя единая отрада.
Несмотря на большую увлеченность экзотическими странами Африки и Азии, Николай Гумилев безгранично предан родине. В то время, когда многие уже покинули или собирались покидать Россию, он возвращается, идя навстречу первой волне эмиграции. Я не знаю, как сложилась бы его судьба вне родины, но для русской поэзии он сделал максимум того, что мог, именно потому, что вернулся. А не вернуться Николай Гумилев не мог, потому что однажды сделал для себя открытие: Я кричу, и мой голос дикий, Это медь ударяет в медь, Я, носитель мысли великой, Не могу, не могу умереть.
Словно молоты громовые Или воды гневных морей, Золотое сердце России Мерно бьется в груди моей.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)