Бродячий философ Лука
(по пьесе М. Горького «На дне»)
Пьеса М. Горького «На дне» была написана в 1902 году. Это было тяжелое время для России. С одной стороны, быстрый рост капиталистического сектора в экономике. С другой — все более страшный контраст между социальным благополучием небольшого числа людей и безнадежной нищетой огромных трудящихся масс. Люди, потерявшие работу, дом, надежду, чтобы как-то изменить положение, пропадали в ночлежных домах, страшных «углах», спивались, воровали, попрошайничали. Литература не могла оставаться в стороне от
Лука, странник «по святым местам», является характерным для Руси персонажем. Их много бродило по дорогам, они нигде не задерживались
В пьесе Лука появляется в ночлежке и приветливо обращается к обитателям: «Доброго здоровья, народ честной!» Он сразу же показывает, что для него эти люди — не отребье, не «отходы» общества, идущего к счастливому будущему, они ничем не хуже других, только несчастнее. Лука ведет себя как человек, знающий твердо: нищета — это не позор, а несчастье.
В каждом он старается согреть и укрепить веру в то, что приговор, который вынесло общество, не окончательный, что все еще может измениться к лучшему. Он твердо знает, что человека нужно пожалеть. Вовремя пожалеть — иногда значит спасти, как он спас разбойников-грабителей. И героев пьесы он щедро оделяет жалостью и надеждой.
Почему же Горький так беспощаден к этому доброму человеку? Ведь даже Бубнов, который не верит никому и ничему, не может найти корыстных мотивов у Луки. Он видит, что странник все врет, но не понимает, какая ему в том выгода. А ведь выгода отсутствует. Лука считает, что все люди хотят лучшего, ищут лучшего, им нужно терпение. А терпение возможно, если человек верит, что это лучшее действительно существует и к нему можно стремиться. Лука для каждого находит такой маячок: то ли больница для алкоголиков, то ли любовь, то ли освобождение от мук и райская жизнь после смерти. Он один увидел страх и одиночество умирающей Анны, один действительно утешил ее и помог забыть о смертном ужасе, нашел добрые слова, которых женщина не дождалась ни от кого, включая собственного мужа.
Лука лжет, сочиняет, но в этой лжи есть своя правда. Он пытается помочь человеку снова поверить в жизнь. Жестокая реальность, по его разумению, не то, что нужно слабому и нуждающемуся. Дай человеку веру, хоть и обманную, и он сможет вынести любую реальность. Но ни доброта Луки, ни его вера не приносят плодов. Они никого не согрели и не изменили, не помогли изменить жизнь. За теплой оболочкой — холод и пустота, на которую невозможно опереться. Поэтому так циничен по отношению к смерти Актера Сатин, так равнодушны к уходящему страннику остальные герои. Ужасно то, что единственный человек, поверивший в сказку Луки, Актер, мог бы подняться, мог бы, наверное, пойти искать свою «землю обетованную», пусть это только несуществующая лечебница. Надолго ли хватило бы этого порыва — неважно. Но все с каким-то наслаждением разрушает Бубнов, швыряя в лицо поверившему правду-матку. И все, что оставил после себя Добрый и кроткий «божий человек» — это смерть, крушение последних надежд, разочарование.
Но можно ли сказать, что Горький так однозначно осуждает своего героя? Писатель точно проводит границу между подлинным утешением и утешительной ложью, между реальной помощью и ложными надеждами. Любовь должна быть действенной, Не ограничивающейся словами, за которыми равнодушие к случайно встреченным людям, чьи судьбы не имеют для тебя никакого значения. Философия Луки — утешил, поговорил и иди своей Дорогой. Правда — помог, поддержал и иди, не жди награды. Горький знал цену дешевой жалости, но сам никогда не отказывал в помощи и не ждал, пока его попросят о ней. Своему герою он передал только малую часть знания о том, что нужно человеку для того, чтобы подняться над обстоятельствами. Луке нечего предложить обитателям дна, на самом деле его сказки — подмена правды, потому что странник не знает, что делать с этими несчастными. «Надейтесь», — вот все, что он может им предложить. Поэтому не утешает жалость и губит поддержка таких искренних проповедников дешевого гуманизма.