Выявлять результаты!

Поначалу я было опасался, что многое в этих заметках прозвучит трюизмом, а их автор уподобится вечному студенту — вещающему, заглядывая в свои пожелтевшие конспекты. Но затем решил наплевать на внешности и, принеся искренние извинения моим умным, знающим коллегам за повторение азбучных истин, высказаться еще раз по той проблеме, которая была, есть и подготовлена остаться болевой точкой школьного литературного образования.

Кажется, всем нам хорошо известны его цели. Они постоянно обозначаются в неуклонно обновляющихся нормативных документах,

и мы их помним попросту наизусть. Как говорится: Разбуди ночью…

Вот и в нынешней «Пояснительной записке» к «Примерной программе основного общего образования по литературе для образовательных учреждений с русским языком обучения» среди целей этого самого образования обозначено » Освоение текстов художественных произведений в единстве формы и содержания, основных историко-литературных сведений и теоретико-­литературных понятий». .

Об этом и поговорим. Но согласно с темой номера, обращенной к проблемам современного выпускного экзамена по литературе, сосредоточимся на резюмирующих

трудах. Посмотрим, что хотят проверить экзаменующие: то есть чему, по их мнению, за школьные годы чудесные ученики должны научиться по предмету «литература».

Сергей Волков подробно и по достоинству уже представил пособие Е. А. Самойловой «ЕГЭ-2007. Литература. Тренировочные задания» . А я обращусь к другой книжке Е. А. Самойловой — «Литература.

ЕГЭ: методическое пособие для подготовки». М.: Экзамен, 2007 .

Основания для выбора понятны: пособие «рекомендовано ИСМО Российской Академии Образования для подготовки выпускников всех типов образовательных учреждений РФ к сдаче экзаменов в форме ЕГЭ», а в аннотации сказано: «Методическое пособие предназначено для учителя и включает все, что может понадобиться учителюпредметнику для подготовки школьников к ЕГЭ».

Однако здесь не потребуем все. Начнем со скромного и доброжелательного просмотра книжки — знаете, как это делают не отходя от прилавка, с тем, чтобы оценить качество покупаемого издания. Листаем.

Но сразу появляются вопросы к вопросам.

1. В творчестве каких русских писателей, по мнению создательницы пособия, во второй четверти XVIII века возник классицизм, кто «традиционно относит» к нему творчество Ломоносова и Державина и почему с этой «традицией» надо считаться сегодня?

2. Как это понять: «Светлана» Жуковского, согласно ответу теста, является «оригинальным произведением поэта, а Не авторизованным переводом с немецкого» ? Это при том, что известно: «Светлана», как и «Людмила», восходит к балладе Бюргера «Ленора».

Здесь же. Согласно логике автора, «авторизованными переводами» следует считать баллады «Кубок», «Перчатка» и «Лесной царь». При том, что «авторизованный перевод» — это перевод, просмотренный и если не отредактированный, то одобренный автором.

Но баллады «Кубок» и «Перчатка» переведены Жуковским через много лет после смерти Шиллера, да и Бюргер ничего у Жуковского не авторизовал.

3. Почему в вопросе 6 говорится о » Гибели Печорина», если он, «возвращаясь из Персии, Умер » , и утверждается, что узнать об этом можно из главы «Максим Максимыч», тогда как в ней Григорий Александрыч живехонек?

4. Почему для ответа на вопрос 6 достаточно назвать персонаж, произнесший фразу : «Вся Россия — наш сад», и не предполагается учесть то, что изрекший ее Петя Трофимов — банальный демагог?

5. А это сакраментальное, помянутое нами в предыдущем номере : «Как вы понимае­те Слова Ф. М. Достоевского: «Все мы вышли из «Шинели» Гоголя»?» ! Верно, вновь придется вернуться к истории с мифогенной фразой…

Остановим выписку примеров. В конце концов, даже не ошибки, превратные толкования, неточности и опечатки вызывают у нас меланхолические настроения, а то, что при знакомстве с соответ­ствующей литературой и породившими ее документами нарастает ощущение тяжелой профанации нашей любимой литературы, изящной словесности на ниве выпускного экзамена.

Перевести эти ощущения из эмоциональной сферы в аналитическую удается при знакомстве с разделом «Работа с основными теоретико-­литературными понятиями» из того же пособия — согласимся, ключевым для постижения азов науки о литературе.

Всем хорошо известно своеобразие этих самых понятий. Они не имеют строгости математических или химических терминов. Но при этом и у них есть свое реальное содержание.

Например, Сюжет. В книжке он определяется как «последовательность событий в произведении» . Допустим. Но уже на с. 64 в заметке «Завязка» читаем нечто невообразимое: «Завязка — событие, определяющее начало действия в литературном произведении. Иногда завязка прямо совпадает с началом романа или повести.

Иногда завязка может быть смещена или перенесена в конец произведения «.

Что из этого можно понять? Только то, что в буйных головах создателей таких пособий жизнь и поэзия — одно. Они легко смешивают повествование как таковое и реальность, о которой рассказывается в произведении. Да, разумеется, Чичиков как литературное подобие человека вначале решил скупать мертвые души, а потом отправился на поиски сделок. Это завязка в этапе его биографии.

Но в своей поэме Гоголь делает завязкой именно прибытие Чичикова в город NN в расчете на выгодное развитие своего дела, а развязкой становится его бегство из этого города. Впрочем, поскольку Гоголь писал свое сочинение, не заглядывая в пособия по литературе, к завязке развивающегося действия можно отнести и визит к Коробочке, которая становится его Пружиной: ведь если бы она не отправилась в город NN узнать, «почем ходят мертвые души и уж не промахнулась ли она», продав их Чичикову, пьяная болтовня Ноздрева на балу скоро была бы позабыта…

Возникновение этой путаницы неизбежно уже потому, что, сказав о сюжете, автор книги позабыла: с сюжетом неразрывно связана фабула. И если в ее определении сюжет — последовательность событий в произведении, то фабула — условно-­реальная последовательность событий, как они протекали бы в жизни. Сюжет в данном соотношении выступает как способ изложения фабулы.

Разумеется, условность в наименовании здесь есть. Часть литературоведов и писателей в разное время называла то, что Е. А. Самойлова обозначила как сюжет, — фабулой, и наоборот. Но самое важное в ином: не жестко прикрепить термины к определениям, а Установить соотношение между этими определениями, что в пособии не делается.

И в целом раздел пособия, о котором идет речь, поражает начетнической жесткостью одних формулировок и размытостью — других.

Так, предельно невнятно определяется другое фундаментальное понятие литературоведения — Ком­позиция, хотя, между прочим, после появления работы Б. А. Успенского «Поэтика композиции: Структура художественного текста и типология композиционной формы» здесь можно было бы многое прояснить и для школьников, и для нас самих. С другой стороны, пресловутые Литературные направления Представлены так, будто это политические партии с жесткой дисциплиной. В результате в классицизм затиснуты Ломоносов и Крылов­баснописец, а сложнейшие художественные процессы, проходившие в пору Серебряного века, сведены к сосуществованию Представителей символизма, акмеизма и футуризма под общей шапкой Модернизма.

Впрочем, при чтении заметки «Модернизм» хочется выломиться за рамки рубрики «Трибуна»…

Но это надо бы сделать в принципе, ибо в «Трибуне» мы обсуждаем существо проблем, а при критике пособия Е. А. Самойловой словно предполагается возможность его усовершенствования, нового издания, «переработанного и исправленного». Это не выйдет, ибо причина не в неуклюжих толкованиях основ литературы, а в изначальной ущербности такой «методики» проверки знаний. Впрочем, знаний ли?

Вот еще один вопрос из пособия, напоследок: «Кто из героев комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» первым сочиняет и распускает слух о сумасшествии Чацкого?» . Ответ из пособия: Софья.

Но достаточно внимательно про­читать бессмертную комедию, чтобы понять: такой вопрос нельзя задавать в принципе. Хотя бы потому, что эмоциональная оценка Софьи посвоему основательна и человечески естественна: а как еще назвать молодого человека, который приехал в Дом к вроде бы желанной невесте и начал ссориться со всеми подряд?!

Начитавшись тестов, решусь предложить коллегам соавторски поупражняться в этом очаровательном учебнометодическом жанре.

Вопрос. Зачем проводится школьный выпускной экзамен по литературе?

Варианты ответов.

2), 3), 4) — здесь каждый словесник соблаговолит обозначить свое понимание содержания и смысла испытания, подводящего итоги школьного образования по литературе.

Готово? А теперь 1) — правильный ответ, выписываю из «Введения» к пособию Е. А. Самойловой:

«Выпускной школьный экзамен выявляет результаты обучения, развития, воспитания школьников с целью их итоговой аттестации по литературе за курс средней школы».

Не удержишься, чтобы не добавить: а «все прочее — литература»!

Есть в этом «Введении» еще про то, что ЕГЭ включает в себя и «вступительный экзамен», дифференцирующий выпускников «с целью отбора для поступления в вузы и ссузы», но это отдельная тема. Во всяком случае, понятно, почему при таком содержании ЕГЭ по литературе не только школы, но и филологические факультеты выступают против него единым фронтом.

И самое последнее. Неистовый радетель восстановления всех прав буквы «е» в русской письменной речи, я было обрадовался, заметив оную на страницах данного пособия. Оказалось, радость была преждевременной.

При постраничном изучении текста выяснилось, что буква «е» в этом нормативном издании расставлена столь же бессистемно, сколь даны в нем фрагменты сведений по литературоведению.