Трагический гуманизм «Короля Лира» Шекспира
В 1605 г. В. Шекспир пишет две трагедии — «Макбет» и «Король Лир». В «Короле Лире» трагический гуманизм «позднего» Шекспира отразился наиболее ярко. Если несовершенство мира в художественном мире «Гамлета» в сущности определяется злой волей одного только человека — братоубийцы и узурпатора Клавдия, то в художественном мире «Короля Лира» отразилось уже практически полное разочарование Шекспира в человеке. По ходу развития действия в «Короле Лире» раскрываются все новые и новые бездны человеческой души: человеческое
Завязка действия заложена в обращении слагающего с себя королевские полномочия короля Лира к своим дочерям с предложением выразить напоследок свою любовь. Две дочери, Гонерилья и Регана, клянутся в страстной любви, а третья дочь, Корделия, отвечает честно:
К несчастью, не умею Высказываться вслух. Я вас люблю, Как долг велит, не больше и не меньше. Вы дали жизнь мне, добрый государь, Растили и любили. В благодарность Я тем же вам плачу: люблю вас, чту И слушаюсь. На что супруги сестрам, Когда
Пока еще власть в его руках — и он, разделив королевство между Гонерильей и Реганой, отрекается от Корделии и лишает ее наследства. Это — последнее проявление его безграничной власти. Но отныне — безграничная власть в руках двух его дочерей. А раз так — чего стоит договоренность о том, что Лир будет жить поочередно то у Гонерильи, то у Реганы со своей свитой в сто рыцарей? Это была договоренность с королем, но сохраняет ли она силу в отношении бывшего короля, который уже не обладает властью для того, чтобы добиться соблюдения договора? А что касается чувства благодарности — чего оно стоит в этом несовершенном мире? И вот происходит постепенное вытеснение Лира из жизни. Лир отказался в пользу дочерей от главного — от власти.
Он убежден, что в благодарность ему будет сохранена возможность хотя бы самому жить так, как он хочет. Но с какой, собственно говоря, стати эта возможность должна быть ему сохранена — ведь самим фактом своего существования он создает какие-то неудобства для своих дочерей («Он был сумасбродом в лучшие свои годы. Теперь к его привычному своеволию прибавятся вспышки старческой раздражительности») — и он теперь в их власти? Этого достаточно. И вот дочери, сговорившись, начинают медленно ломать волю отца, понуждая его к новым уступкам, которые должны поставить его в абсолютную зависимость от дочерей. Поначалу Гонерилья начинает выражать недовольство поведением свиты Лира, мягко, но властно давая ему понять, что он должен во имя блага государства распустить часть свиты и усмирить оставшихся. Пока она еще просит, но это та просьба, которая при малейшем возражении легко может перейти в приказ. Из уст своей прежде безгранично покорной дочери Лир слышит:
— Вас просит та, кому не подобает
— Просить и было б легче приказать.
Лир пока еще уверен в своем праве жить так, как он хочет. Прокляв Гонерилью, он едет к Регане. Но та уже предупреждена сестрой и ставит те же условия. Затем с Лиром говорят уже две дочери. Суть разговора пока — добиться от Лира сокращения свиты наполовину. Но вот Лир проявляет слабость — и властный гнев и проклятия сменяются в его устах напоминанием о благодарности. Лир проявил слабость — теперь его можно ломать и дальше. Ведь конечная цель дочерей — не меру власти отца ограничить в 2 раза, но полностью лишить его власти и до конца сломать его волю: так будет спокойнее, если вместо уверенного в своих правах добровольно отдавшего власть и рассчитывающего на благодарность короля останется беспомощный старик, всецело обязанный своим дочерям тем, что они его держат и кормят, хотя могли бы прогнать. И Гонерилья с Реганой, видя, что отец проявляет слабость, выдвигают все новые требования.
— РЕГАНА . Полсотни человек Вполне довольно. Неужели мало? Да нет, и этих много чересчур: И дорого, и страшно. Согласитесь, — При двоевластье с этакой толпой Хранить порядок в доме невозможно.
— ГОНЕРИЛЬЯ И наконец, скажите, чем вам плох Уход ее или моей прислуги?
— РЕГАНА И правда, сэр. Когда не угодят, Мы проберем их. Кстати, при наездах Ко мне, боюсь, я вам позволю взять Лишь двадцать пять, не больше, провожатых.
— ЛИР Я все вам дал!
— РЕГАНА И вовремя, отец.
— ЛИР Все передал на ваше усмотренье И только выговорил для себя Такую свиту. Правильно ль я слышал? Из слуг я взять могу лишь двадцать пять, Сказала ты, Регана?
— РЕГАНА Да, сказала. Лишь двадцать пять, еще раз повторю.
— ЛИР Плохие, стало быть, не так уж плохи, Когда есть хуже. Кто не хуже всех, Еще хорош.
— (Гонерилье) Тогда к тебе я еду. Полсотни лучше двадцати пяти В два раза, значит — ты в два раза лучше.
— ГОНЕРИЛЬЯ Сказать по правде, эти двадцать пять И десять или пять излишни в доме, Где к вам приставят вдвое больше слуг.
— РЕГАНА
— Ни одного не нужно.
— Здесь в доме тесно. Старика со свитой
— Немыслимо здесь было б разместить.
— ГОНЕРИЛЬЯ Сам виноват. Зачем мой дом оставил? Пускай теперь пеняет на себя.
— РЕГАНА Его бы я охотно приютила, Но больше никого.
Лир еще пытается определить меру человеческой неблагодарности, измеряя ее количеством слуг, которое ему позволяют оставить наиболее неблагодарная и наименее неблагодарная дочери. Но этой меры нет. Лир от отчаяния пускается в странствие вместе с сохранившими ему преданность рыцарем Кентом и шутом. Когда он находит приют у Корделии, сестры не оставляют его в покое — в конце концов Лир и Корделия гибнут в заточении, ибо сама их жизнь стала препятствием на пути Гонерильи (которая, впрочем, к этому моменту успела умертвить и свою соперницу Регану).
Итак, по ходу действия трагедии человек обнаруживает свою безграничную порочность (разумеется, в художественном мире этой трагедии можно столкнуться с образцами человеческого благородства, но это теперь уже для Шекспира скорее исключение, чем правило). Прежнее восхищение Шекспира человеком как таковым окончательно сменилось ужасом перед этим же человеком как таковым. И теперь, в 1605 г., Шекспир заставляет своего потерявшего рассудок и одновременно прозревшего Лира сказать:
— Неприкрашенный человек и есть именно
— Это бедное, голое двуногое животное и больше ничего.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)