«Ревизор» шедевр мировой комедийной драматургии
Жанр комедии (существует из времен Старинной Греции — творчество Аристофана как родоначальника драматичного вида; в Средневековье проявляется в карнавальных действах; в эпоху Возрождения — произведения Шекспира, Лопе де Вега, Н. Макиавелли. в 17-18 ст. классицистическая комедия с реалистическими элементами — Мольер, П. Бомарше, К. Гольдони, Р. Шеридан и др.) наиболее тонко улавливает и передает оттенки комического (воспроизведение разных жизненных несоответствий, отклонение от нормы общественных недостатков из позиций эстетичного идеала)
Именно Квитка-Основяненко, ориентируясь большей частью на традиционные классические образцы, был автором известных
Как видим, Гоголь не был первопроходцем в разоблачительной сатирической пьесе. Однако «Ревизор» Гоголя — это не престо комедия ситуаций (их немало в мировой драматургии): В. Шекспир «Комедия ошибок», «Двенадцатая ночь», Тирсо де Молини «Благочестивая Марта», Мольер «Тартюф».Или с блеском выписанных сатирических типов (гоголевский социальный типаж есть классическим), или произведение, где за гранями комического скрываются «незримые мира слезы» (Г. Гоголь), это пьеса, прежде всего пророческого содержания (реализм Гоголя, как правило, является реализмом мистическим), хотя, казалось бы, пророчество здесь не совместное с самым образной системой произведения.
Все плохое в России и в мире вообще и все отрицательные явления, которые маскируются лицемерно под справедливость и святость, толкая при этом человечество до апокалипсического конца, Гоголь в своей комедии собрал воедино. Он дал неповторимую художественную интерпретацию целого социального организма и не только своей эпохи или даже тогдашней Русской империи: времени или пространственные барьеры здесь довольно условные. Виртуозность художественных оригинальностей автора не подчинена, как это было в просветительском реализме, сугубо дидактическим принципам: от этого произведение только бы потерял. Завязший в больших и малых греховностях мир здесь смеется сам над собой.
Мотив чиновничьей инспекции, подсказанный А. Пушкиным (гоголевскому «Ревизору» предшествовал образами и ситуациями комедия Г. Квики — Основяненко «Приезжий из столицы», который однако осталась малоизвестной, так как уступала и в художественному, и в социальных планах знаменитому гоголевскому произведению, становится мотивом создания художественной концепции асоциальных и аморальных всеобщих явлений, не подвластных земным, созданными чиновниками законам: закон и мораль — вещи разные, а беззакония могут прикрываться морализаторствами и фарисейством.
— «Скучно в этом мире, господа!» — выражение, которое раскрывало идейную парадигму произведения о двух враждующих обывателях («Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»). Художественная концепция мира, заложенная талантом автора в «Ревизоре», побуждала современников и потомков к страху. «Соотечественники! Страшно!» — заявлял Гоголь, открывая действительное и скрытое в помыслах своих персонажей.
Целью автора и было настращать завязшего в теплом болоте обывателя с помощью смеха. Говорят, гениальность в простоте. Поэтому и сам сюжет, интригующие его развитие ситуации не отмечаются особой сложностью. В жизни провинциального города назревает чрезвычайное событие — приезд высокопоставленного столичного гостя, ожидание и прием которого раскроет моральные основы солидного и мелкого периферийного чиновничества. Скрытые и явные стремления персонажей, никчемность душ, духовную убогость меркантильных обывателей, тупость и интеллектуальную ограниченность столбов общества, которое хорошо освоило лишь основные азы, как удержаться на засиженном и теплом месте, сохранить упроченный способ сытого существование, уметь угадать и угодить.
Социальный типаж гоголевского «Ревизора» является классическим типажом, не привязанным к определенному пространству или времени: не случайно руководящие, обслуживающие культурные запросы номенклатурной элиты боссы в разные времена совершали препятствие сценическому или экранному воплощению «Ревизора» (даже при показной или настоящей лояльности режиссуры к существующей власти аллюзии современности просматривались непринужденно). Сам мастер этой классической коллизии в «Замечаниях для господ актеров» дает лаконичные портретные характеристики персонажам.
Скажем, городничий Сквозник-Дмухановский — «.очень не глупый по-своему человек. Хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно.» А чего достойная оценка резонерства и «образованности» юристов типа местного судьи Ляпкина Тяпкина: «человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен». Этот представитель имперской юриспруденции хорошо знает толк в неофициальном праве — правые вельмож и правые, основанном на взяточничестве. Сумев невинно подкупить псевдоревизора, «интеллектуал юрист» ждет указаний местному уездному суду. А, поняв беспринципность и ограниченность запросов столичного гостя, которого на данный момент интересуют лишь «нечаянно» упущенные ассигнации, коллежский асессор Аммос Федорович уверенно утверждает: «Ну, огород наш!» Как и все чиновники провинциального городка «Земляника, попечитель богоугодных заведений, проныра и плут.», «почтмейстер простодушный к наивности человек», стыдливый и пугливый «смотритель училищ Хлопов», что был шокированный вопросам о том, какие женщины ему нравятся — «блондинки или брюнетки», судья взыскивает впечатление «хорошего человека» в роли ревизора Хлестакова.
Именно Хлестаков как литературный тип был незаурядным открытием автора — открытием в мировой классике. Это не обычный мошенник или интриган, который имел бы действовать продуманно, с определенной заведомо целью (таких в литературе у Гоголя было немало: у Шекспира, Мольера, Дидро, Шеридана, Шиллера и т. п.). А обычный паразитирующий неудачник чиновник, что оказался в роли столичного вельможи через стечение обстоятельств — таких по-своему счастливых для непритязательного никчемного человечка. Получив случайно кратковременную власть над чиновничеством уездного городка, лжеревизор прибегает к бесстыдному и нехитрому вранью. Цель, которого собственно одна — насладиться собственной значимостью, хвалиться без меры, наивно и глуповато «С Пушкиным на дружеской ноге», «Меня завтра же произведут сейчас в фельдмаршалы.», использовать счастливую ситуацию для улучшения материального положения, для получения амурных наслаждений.
Лакей Хлестакова Осип оказывается мудрее и предусмотрительнее своего господина, которому и советует скорее выбираться из города, чтобы не вскочить в переплет. Даже писать письма другу Тряпкину, внутренне потешаясь над доверчивой глупостью местных чиновников, Хлестаков остается самым собой — недалеким и примитивным, по-детски наивным. Однако, художественные открытия Гоголя реалиста являются многозначными в своей закодованности, собственно в философско-теологической символике.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)