Белинский заметил, что «главное, отличительное их свойство есть народность, народность, состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи» Национальные обычаи и нравы — это из области глубинных основ личности, и Державин использует этот образ: в 1798 г., переводя второй эпод Горация «Beatus ille…» , Державин русифицировал свой перевод, так что ода стала «соображена с русскими обычаями и нравами»: Горшок горячих, добрых щей, Копченый окорок
над дымом; Обсаженный семьей моей, Средь коей сам я господином, И тут-то вкусен мне обед!. Национальное самосознание, органично свойственное эмпирическому мировосприятию Державина, приобретает смысл эстетической категории в переводно-подражательной поэзии позднего периода творчества, когда он пишет стихотворения, объединенные в поэтический сборник 1804 г. «Анакреонтические песни», который включает не только свои вольные переводы стихотворений Анакреона и классической древней анакреонтической лирики, но и свои оригинальные тексты, написанные в духе легкой лирики, воспевающей простые радости земной человеческой
жизни. Общая эстетическая тенденция переводов анакреонтики — очевидная русификация античных текстов: например, стихотворения Анакреона «К лире», издавна знакомый русскому читателю по ломоносовскому «Разговору с Анакреоном»: Петь Румянцева сбирался, Петь Суворова хотел; Гром от лиры раздавался, И со струн огонь летел Так не надо звучных строев, Переладим струны вновь; Петь откажемся героев, А начнем мы петь любовь. Так возникает один из лирических шедевров Державина, стихотворение «Русские девушки», которое ритмом передает мелодику народного танца, а через обращение к народному искусству выражает идею национального характера: Зрел ли ты, певец тииский, Как в лугу весной бычка Пляшут девушки российски Под свирелью пастушка?
Как, склонясь главами, ходят, Башмаками в лад стучат, Тихо руки, взор поводят И плечами говорят?
