Моральная и историческая оценка Лермонтовым действий Наполеона
Моральная и историческая оценка Лермонтовым действий Наполеона в ранней лирике обусловлена нравственным самопознанием и идеями, которые владели поэтом в тот период. По Лермонтову, оценка действий Наполеона определяется, как точно сформулировал В. Асмус, не столько «согласованностью этих действий с отвлеченными понятиями и нормами добра и зла, сколько способностью… реально свершить задуманное, перешагнуть через черту, отделяющую в обычном представлении добро от зла. Только волевая сила… только действительный успех содеянного дают
В стихотворении «Не говори: одним высоким…» Лермонтов прямо заявляет об этом. Еще два стихотворения — «Эпитафия Наполеона» и в особенности «Св. Елена» , написанное, очевидно, в связи с десятилетием смерти Наполеона,- поднимают и развивают тему некоего предопределения, рока, которому подвержены не только простые люди, но и деятели всемирно-исторического
Поэт предлагает почтить остров, где окончил свои дни знаменитый корсиканец. В последнем Лермонтов видит гения, хотя и побежденного, но все же гения, пролетевшего, как метеор, над миром и павшего жертвой вероломства. Судьба этого гения, по мысли Лермонтова, так же таинственна, как и конец его.
Для Лермонтова Наполеон Изгнанник мрачный, жертва вероломства И рока прихоти слепой, Погиб, как жил — без предков и потомства, Хоть побежденный, но герой! Родился он игрой судьбы случайной, И пролетел, как буря, мимо нас; Он миру чужд был. Все в нем было тайной, День возвышенья — и паденья час!
Лермонтов, как это видно из следующего стихотворения, мотивирует свою защиту тени умершего Наполеона тем, что он был бессознательным свершителем великих исторических целей:
Да, тень твою никто не порицает, Муж рока! ты с людьми, что над тобою рок; Кто знал тебя возвесть, лишь тот низвергнуть мог: Великое ж ничто не изменяет.
В стихотворении «Св. Елена» Лермонтовым впервые романтически намечена тема, развернутая позже в «Последнем новоселье»:
Сын моря, средь морей твоя могила! Вот мщение за муки стольких дней! Порочная страна не заслужила, Чтобы великий жизнь окончил в ней.
Когда Белинский прочитал «Последнее новоселье», он был возмущен. В письме П. Н. Кудрявцеву критик следующими словами выразил свое настроение: «Жаль думать, что это Лермонтов, а не Хомяков». Эту точку зрения Белинского на лермонтовское стихотворение, содержащее последние отзвуки наполеоновской романтики и подвергшее злому сарказму великий в прошлом народ, впоследствии разделял Н. Г. Чернышевский.
Нет нужды, на наш взгляд, вновь возвращаться к истокам подобных оценок Белинским и Чернышевским лермонтовской инвективы. Этот вопрос в свое время был поднят и освещен Б. М. Эйхенбаумом в статье «Литературная позиция Лермонтова». Как пишет исследователь, подобное впечатление явилось у Белинского «в связи с тем, что Лермонтов говорит о Франции очень резко…
Это же заставило, впоследствии Чернышевского увидеть в этом стихотворении прямое отражение «французоедства», систематически развивавшегося на страницах «Московского наблюдателя»; он цитирует предисловие М. Бакунина к «Гимназическим речам» Гегеля, напечатанным в этом журнале , и заключает: «В «Последнем новоселье» Лермонтов буквально переложил эти слова в стихи».
Однако Лермонтов не мог бы никак согласиться с этим предисловием, содержавшим защиту религии и «законного порядка» от революции. Ошибка Белинского и Чернышевского в отношении к «Последнему новоселью» произошла отчасти потому, что его легко было смешать с окружающим фоном патриотической лирики, а отчасти потому, что в то время многие стихотворения Лермонтова еще не были опубликованы и идеологические корни его взглядов и настроений были неясны».
(1 votes, average: 5,00 out of 5)