Мысль семейная в романе Шолохова «Тихий Дон»

М. Шолохов поднимает в своем романе «Тихий Дон» глубокие и универсальные проблемы, не поддающиеся однозначной и окончательной трактовке. Однако, если спросить у читателя, кто является главным героем романа, ответ будет один — Григорий Мелехов. Именно его судьба является основным стержнем повествования. Для лучшего понимания образа героя очень важен анализ среды, в которой формируется его характер,- анализ мира донского казачества.

Невозможно понять духовный мир, житейский уклад казаков, не обратившись к их семейным взаимоотношениям.

Уже в первой книге мы найдем множество эпизодов, раскрывающих те принципы, на которых строится казачья семья. Читая эпизод драки Пантелея Прокофьевича с сыном, мы понимаем, что понятия семейной чести , единства с земляками для казаков несокрушимы. В семье господствует «культ стариков»: отношения здесь основываются на строгом подчинении старшим, внушаемом иногда с помощью грубой силы. И даже если вначале Григорий оказывает сопротивление отцу, то позже беспрекословно покорится ему, женится на Наталье Коршуновой.

Кроме того, истоки неистовой, несдержанной натуры Григория тоже следует искать в семье. Это в

нем от отца. Род, семья — святые понятия для казаков.

Неслучайно роман начинается с предыстории мелеховского рода, и уже в первой главе автор дает подробный семейный портрет. В нем автор подчеркивает черты фамильного сходства: пшеничного цвета волосы — по материнской линии, звероватое выражение миндалевидных глаз, коршунячий нос — по отцовской. Что касается семьи, то, несмотря на суровые, порой жесткие отношения, это целый организм. Любой чувствует свою неразрывную связь с ней, так же, как и с хутором, с родимым куренем. Даже когда любовь к Аксинье гонит Григория из родных мест, возможности покинуть хутор он не видит: «Дура ты, Аксинья, дура!

Гутаришь, а послухать нечего. Ну, куда я пойду от хозяйства? Опять же на службу мне на энтот год.

Не годится дело… От земли я никуда не тронусь. Тут степь, дыхнуть есть чем, а там?

Однако Шолохов не идеализирует жизнь донского казачества. В первой книге романа без труда можно увидеть огромное количество примеров не просто строгости, но истинной жестокости, моральной развращенности казаков. Это и эпизод, когда взбешенная толпа хуторян безжалостно разделывается с женой Прокофия Мелехова, когда пятидесятилетний отец Аксиньи насилует свою дочь, за что жена и сын избивают его до смерти. Это и когда Степан Астахов «обдуманно и страшно» бьет молодую жену на следующий день после свадьбы, а затем вновь, возвратившись с военных сборов, «охаживает» ее сапогами на глазах у безучастно усмехающегося Алешки Шамиля. Характер Григория Мелехова и его долг перед семьей ярко раскрывается в отношениях с Аксиньей и Натальей в сценах первой книги.

Неподдельно и сильно любя Аксинью, он не переживает за любимую. Когда за девять дней до возвращения Степана из лагерей Аксинья, с трепетом чувствуя неотвратимость нависшей над ней опасности, в отчаянии обращается к своему возлюбленному: «Что я, Гриша, буду делать?» — тот отвечает: «Я почем знаю». Если в отношениях с Аксиньей Григорий подчиняется только безрассудной страсти, то, женившись на Наталье, он, напротив, исполняет свой долг перед семьей, не прислушиваясь к голосу своего сердца. Он думает о том, на какие муки обрекает и себя, и близких, хотя уже в минуту венчания «безразличие оковало Григория» и уста жены показались ему «безвкусными». Романа охватывает период в десять лет.

Герои переживают самые трагичные и значительные события первой половины ХХ века: революции, гражданскую войну, мятежи и восстания — события, определившие судьбы казачества, судьбу Григория Мелехова и его семьи, его дома, бывшего на протяжении всего этого времени его оплотом, ведь именно о семье, о родном курене думал он на поле боя. Но разгром белоказачьего движения неизбежно приводит к краху и семьи Григория, это падение логически закономерно. В третьей книге автор вновь обращается к теме семьи и дома, однако образы их — темны и печальны.

Шолохов изображает разрушение мелеховского семейства. Смерть Петра, навсегда оставшаяся незаживающей раной в душе близких. Потеря Пантелеем Прокофьевичем главенствующего положения в доме.

Трагедия и смерть Дарьи, бесстыжей и распутной, ломающей цинизмом своего поведения столетиями формировавшиеся устои казачьей семьи и лишь перед гибелью с горечью осмыслившей всю безотрадность своей «красивой» жизни. Смерть Натальи, после которой старик Мелехов со вздохом говорит: «Прилюбила смерть наш курень». Отдаление Дуняшки от семьи, ее отчуждение, переходящее в явный бунт против родительской власти.

Разрушение хозяйства во время обстрела, когда «война, от которой бегал Пантелей Прокофьевич, сама пришла к нему во двор». Смерть хозяина дома «в отступе», на чужой ставропольской земле. Смерть Ильиничны, оставшейся в одиночестве, так и не дождавшейся любимого сына.

Приход в дом Мишки Кошевого, который вряд ли можно назвать началом новой жизни мелеховского куреня, хотя бы потому, что уже с первых дней семейной жизни Мишка теряет интерес к хозяйству, полагая, что еще не настало время складывать оружие. Смерть Полюшки, о которой читатель узнает на последней странице. Все это ступени постепенного краха того, что в начале романа казалось непоколебимым.

Примечательны слова, произнесенные как-то Пантелеем Прокофьевичем Григорию: «У всех одинаково все рухнулось». И хотя речь идет всего лишь о сваленных плетнях, есть у этих слов и более широкий смысл: разрушение Дома, Семьи задело не только Мелеховых — это общая участь, общая драма всего казачества. Повествование в «Тихом Доне» строится как изображение жизни семейных гнезд.

Роман этот часто сравнивают с «Войной и Миром» Толстого, но, несмотря на их композиционное подобие, отчетлива и принципиальная разница: если толстовские герои, пройдя через суровые испытания, приходят к созданию Семьи, то герои «Тихого Дона» переживают ее распад, что с особенной силой подчеркивает драматический характер времени, изображенного Шолоховым.

1 звезда2 звезды3 звезды4 звезды5 звезд (1 votes, average: 5,00 out of 5)


Сейчас вы читаете: Мысль семейная в романе Шолохова «Тихий Дон»