Мир женской души в поэзии А. Ахматовой
Женская душа во все времена оставалась загадкой для мужчин. Но они всегда к этому стремятся, ведь понять женщину — значит, понять мир. Читая лирику Ахматовой, можно больше узнать об этой отдаленной и неведомой галактике — женской душе. Выразителем женского мироощущения в творчестве Ахматовой, конечно, является лирическая героиня, которая взрослеет и мудреет вместе с автором. Обратившись к раннему творчеству поэтессы, мы можем отметить в лирической героине того периода некоторые весьма характерные черты.
При сравнении двух стихотворений
Первая особенность, которая бросается в глаза, — это противоречивость, даже парадоксальность мышления героини. В первом стихотворении она считает себя виновницей расставания, именно она «терпкой печалью напоила его допьяна». Но, доведя дело до разлуки, она бежит за ним до ворот
В стихотворении «Сжала руки под темной вуалью…» героиня бежит за героем, уходящим из ее дома в ворота — дверь из замкнутого пространства в общий большой мир — навсегда. В «Песне последней встречи» героиня сама уходит из когда-то близкого, а теперь ставшего для нее чужим дома. Волнение, которое охватывает героиню выдается только одной фразой: «Я на правую руку надела // Перчатку с левой руки». Так как в обоих стихотворениях есть сюжет, то есть и кульминация.
В «Сжала руки под темной вуалью…» это разговор героя и героини в последней строфе, в «Песне последней встречи» — диалог героини с «осенним шепотом». Диалог скорее характерен не для поэзии, а для эпического произведения. Он привносит сюжетность и передает накал страстей. В обоих случаях подчеркивается отстраненность героини и героя друг от друга.
В ответ на просьбу о прощении герой отвечает девушке «Не стой на ветру», нарочито подчеркивая заботу о ней. Но, в то же время, он показывает, что ему уже не нужны ни ее чувства, ни ее признания. В другом стихотворении отклик в душе героини находит реплика осеннего ветерка: Я обманут моей унылой Переменчивой, злой судьбой. Она тоже чувствует себя обманутой, несправедливо обиженной.
Сам герой не показан, он не говорит с героиней — все слова уже сказаны там, где свечи горят «равнодушно-желтым огнем», в доме, где он остался, но его присутствие явно и ощутимо. Именно это и создает настроение героини и настроение всего стихотворения. В момент кульминации и во втором стихотворении звучит: «Со мною умри!» Аура смерти придает особое звучание мотиву разлуки: переживания героини становятся максимально драматичными, выводят всю ситуацию, описанную в стихотворении, на совершенно новый эмоциональный уровень. Уже абсолютно другая ипостась лирической героини раскрывается в стихотворении «А, ты думал — я тоже такая…» Та же тема разлуки обыгрывается автором абсолютно по-другому.
И героиня переживает разлуку иначе: она вызывает у нее гнев и злобу, желание высказать все наболевшее. Героиня задает риторический вопрос: » А, ты думал — я тоже такая, // Что можно забыть меня?» Ответ на этот вопрос уже заведомо известен. Нет, он не сможет забыть.
Злая ирония пронизывает последние строчки первого катрена. Героиня будто издевается над любимым: А, ты думал…. …что брошусь, моля и рыдая. Под копыта гнедого коня.
Неслучайно в стихотворении возникают и мотивы любовных заговоров: Или стану просить у знахарок В наговорной воде корешок И пришлю тебе страшный подарок — Мой заветный душистый платок. Героиня опять-таки насмехается над героем. Но во второй части вдруг тон становится серьезным и даже суровым. За убийство любви она проклинает героя.
Душу его героиня называет «окаянной». И поклявшись самым святым и светлым, что есть у нее в жизни: «ангельским садом», «чудотворной иконой», чадом «пламенных ночей», лирическая героиня обещает: «Я к тебе никогда не вернусь». Это обещание дается скорее самой себе. Поразительны в стихотворении два момента.
Во-первых, любовь плотская и любовь христианская для героини равноценны. А во-вторых, чрезвычайно эмоциональное стихотворение не содержит ни одного восклицательного знака. Что это означает? То, что решение, принятое героиней, рассудочно и холодно.
Между стихотворениями «Сжала руки под темной вуалью» и «А, ты думал — я тоже такая…» прошло десять лет, но лирическая героиня очень повзрослела. Совершенно ясно, что, несмотря на возможность многообразия трактовок этих стихотворений, все они вероятны только в рамках единого сюжета, который не вызывает сомнений, и происходят из загадочности женского характера, загадочности самой жизни. Но загадочность эта не мистическая, а обыкновенная, свойственная жизни вообще и женской жизни в частности, загадочность любви, которую никто не отрицает и не подвергает сомнению.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)