«Без действия нет жизни…» В. Г. Белинский/
В свое время М. Горький усиленно направлял внимание писателей к активному познанию страны. Он полагал, что новая социалистическая действительность в ее связях с историей еще слабо изучена и недостаточно освоена художественным словом Одну из книг К. Паустовского тех лет он с удовлетворением назвал «смелым и удачным опытом» в трудном деле изображения «перспектив нашего строительства» М. Горький считал, что советскому читателю крайне необходимы произведения, «посвященные художественной популяризации научных знаний», и даже
В то же время К. Паустовский хотел говорить в своей новой книге «полным голосом», чтобы, как сказано в одном из его тогдашних рассказов, «возвеличить эпоху — блистательную и неповторимую», чтобы «дышать всей грудью воздухом времени, едким и свежим, как океанская соль». Насыщенность произведения различными сведениями не должна была, по мысли К. Паустовского, ущемлять его художественность, образность или, тем более, изгнать романтичность восприятия и слова. Он хотел, чтобы повесть дышала широкими пространствами моря и неба, чтобы на ее свежих страницах играли морские зори, грохотали штормы или дул легкий бриз, толпились у горячих берегов груженные кефалью и султанкой рыбацкие шаланды, разговаривали и пели люди, чтобы ожила история, такая же древняя и бурная, как само море, чтобы заговорили даже камни, эти молчаливые свидетели былого.
И наконец, чтобы, подобно маякам, блеснули на горизонте таинственные огни будущего… «Черное море» действительно вышло из-под пера писателя произведением резко своеобразным, заметно непохожим даже на предшествовавшие «морские» рассказы и повести К. Паустовского, но в то же время новая повесть сохранила все живые стилистические, образные и мелодические связи с прежним творчеством своего создателя. «Прививка науки», то есть внимание писателя к специальным вопросам географии, аэрологии, океанографии, биологии, геологии, метеорологии, а также археологии и истории, оказалась настолько органичной, так естественно растворившейся в тексте, что мы не ощущаем при чтении ни малейших трудностей и даже не догадываемся, что нас порой весьма основательно «просвещают». «Писатель тончайшей наблюдательности», как сказал о К. Паустовском М. Шолохов, он сумел пронизать данные науки живыми подробностями личных впечатлений, «аргументировать» их свидетельствами-рассказами конкретных людей, заодно познакомив нас со спецификой их труда и поучительными превратностями судеб. : Повесть «Черное море», при всей ее необычной оснащенности, завидной, так сказать, грузоподъемности, кажется нам легкой и грациозной, как белокрылое парусное судно. Не сразу догадаешься, что в своих скрытых от глаза трюмах оно несет весьма тяжелый и основательный груз. К. Паустовский, по его словам, когда писал «Черное море», взял себе за образец морские лоции. Он был очень высокого мнения об этих справочниках, предназначенных для капитанов и штурманов. Лоция Черного моря была им изучена не менее тщательно, чем история восстания на «Очакове» и биография лейтенанта Шмидта.
Ему нравился самый язык лоций — точный и непреднамеренно поэтичный. «Язык лоций, — писал он в статье, посвященной истории создания повести, — точен, своеобразен и полон морской поэзии. Лоции иных морей читаются с таким же увлечением, как самые заманчивые романы. Свою книгу о Черном море я задумал как художественную лоцию…» Но лоция — первооснова, чертеж, как бы своеобразный путеводитель, в прямом и строгом смысле этого слова. В повести К.- Паустовский так уточняет свое отношение к лоции: «Все же самая точная лоция бессильна перед неожиданными переменами света, красок и прозрачности воздуха».
И она, само собой, совершенно бессильна перед людьми: у нее просто нет такой задачи — рисовать характеры и судьбы. К. Паустовский ввел в свою повесть множество тонких, проникновенных пейзажей, показал немало интересных — обыкновенных и легендарных — людей. Но он постоянно имел в виду свою особую цель — показать Черное море не только так, как обычно принято его изображать, то есть красоту, величественность и т. д. Он решился посмотреть на него, по его выражению, как на «глубокую впадину», возникшую когда-то в результате геологических потрясений и живущую по очень точным законам. Романтическая «синева моря», не боится он уточнить, объясняется большой примесью содержащихся в воде солей, химическая формула которых известна.
А зеленый отлив воды, запечатленный живописцами, поэтами и прозаиками, вызван зарослями «диатомовых водорослей». Идя вслед за лоцией и не гнушаясь «диатомовых водорослей», К. Паустовский, однако, прежде всего следует законам Поэзии. Такое сочетание трезво научного знания и крылатого воображения присутствует в его повести в гармоническом равновесии и нерасторжимом единстве.
Одно из самых задушевных, выношенных убеждений писателя, к которому он пришел не сразу, заключалось в том, что чем больше мы знаем об окружающем нас физическом мире, тем с большей силой и всесторонностью раскрывается перед нами бездонная поэзия и красота нашей земной действительности. Другими словами, на мир надо смотреть грамотно. Особенно в наш век, не терпящий приблизительности и аморфности представлений.
Только тогда откроет он свои самые сокровенные тайны и незаметные для непросвещенного глаза интимные движения материи. Но как бы ни был великолепен окружающий природный мир, произведение окажется безжизненным, если лишить его человека. О разнообразном материале, вошедшем в повесть «Черное море», К. Паустовский сказал, что он весь «объединен людьми», их действиями. Незабываема воссозданная им трагическая история восстания на броненосце «Очаков» Великолепна в своей жизненности и патетической сущности мятежной души фигура лейтенанта Шмидта.
Впервые в художественной литературе после замечательной поэмы Б Пастернака этот герой изображен К. Паустовским с подлинным эпическим размахом и высокой трагедийностью… А герои Аджимушкая?. Их борьба и гибель нарисованы писателем подобно монументальным фрескам, исполненным внутренней символики.
Но и люди обыкновенных судеб, многочисленные рыбаки, метеорологи, ботаники, виноградари, приморские мальчишки, парусные мастера, юные матросы, слушающие «Травиату» на стальной палубе крейсера, искатели воды, овцеводы, — все они и есть огромный людской мир, живущий на страницах повести разумной, созидательной жизнью. Правда, К. Паустовский, следуя принятому им в этом произведении очерковому принципу, не изображает, за редкими исключениями, характеров своих героев в последовательном развитии. Он встречается со своими героями в определенные моменты их жизни и в большинстве случаев как бы интервьюирует их.
Но такая манера нисколько не мешает, благодаря мастерству художника, видеть его персонажей живыми, полнокровными людьми. «Черное море» стало важным этапом в творческой жизни К Паустовского.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)