Незаурядность натуры Катерины (по драме Островского «Гроза»)
Поприще, на котором А. Н. Островский наблюдает и показывает нам русскую жизнь, не касается отношений чисто общественных или государственных, а ограничивается семейством. Добролюбов пишет: «В семействе же кто более всего выдерживает на себе весь гнет самодурства, как не женщина? Кто менее ее имеет возможности высказать свой ропот, отказаться от исполнения того, что ей противно?»
В те времена положение женщины в семье усугублялось еще и тем, что она считалась обузой для мужа. Недаром люди говорили: «Жена-то ведь не лапоть, с ноги не сбросишь!»
С первого взгляда, Катерина кажется нам такой же покорной. Однако в ее душе далеко не все подчиняется законам «темного царства». Она тоже терпит, но терпит до поры. Сноха, которая не смела слова сказать, позволяет себе возражать старшим: «Напраслину-то терпеть кому же приятно!» Становится ясно, что если уж женщина захочет
В купеческом Калинове Островский видит мир, порывающий с нравственными традициями народной жизни. Однако нам кажется, что живут по домостроевским порядкам, которые приписывают семье, сельской общине. Это глубочайшее заблуждение. «Домострой» и народно-крестьянская нравственная культура — начала во многом противоположные. В «Грозе» лишь Катерине дано сохранить чувство нравственной ответственности. Создавая характер Катерины, драматург пренебрег бытовой достоверностью, противопоставив циничному миру «темного царства» идеальный образ героини.
В образе Катерины идеален не только ее внутренний мир, но и идеальна ее внешняя красота. В «темном царстве» красота — проклятие, красота — гибель. Но именно потому, что красота несовместима с жестокой действительностью, она становится протестом, призывом к борьбе против самодурства и деспотизма. Потому и сумасшедшая Барыня, воплощающая мрачную душу царства самодуров, и проклинает красоту как торжество жизни: «Красота-то ведь погибель наша!. В омут лучше с красотой-то! Да скорей, скорей!»
Образы женщин «горячего сердца» вносили в обстановку «темного царства» идеальное начало. Героическое самопожертвование становилось провозвестником гибели мира невежества, корысти, жестокости.
Катерина выступает как воплощение судьбы народа. В этой непросвещенной замученной женщине, противопоставившей гнету окружающего мира одно лишь чистое сердце, «узнает себя судьба народа, безвыходностью рабства толкаемого к стихийному возмущению во имя торжества или смерти». Катерина — плоть от плоти этого народа. Островский нарочито подчеркивает детскую умиленность мечтаний своей героини: «Кабы я маленькая умерла, лучше было бы. Глядела бы я с неба на землю, да радовалась всему».
Однако кажущаяся наивность Катерины становится столь же многозначительной, как важна народная сказка во всем разнообразии ее персонажей. В детской беззащитности Катерины Добролюбов увидел горькую беззащитность угнетенного народа, наивного, честного, трудолюбивого, лишь безмерностью страданий вынужденного к бунту.
В мироощущении героини Островского гармонически срастается славянская языческая древность, уходящая корнями в доисторические времена, и христианская культура. Религиозность Катерины вбирает в себя солнечные восходы и закаты, росистые травы на цветущих лугах, полеты птиц в небесной вышине и порхание бабочек с цветка на цветок.
В трудную минуту жизни она посетует: «Отчего люди не летают. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела». В народных песнях тоскующая по родной стороне в нелюбимой семье женщина часто оборачивается кукушкой, прилетает в сад к любимой матушке, жалобится ей на лихую долю. А как молится Катерина, «какая у ней улыбка ангельская, а от лица-то как будто светится»! Не сродни ли она «солнечнопрозрачной» Екатерине из чтимых народом жизнеописаний святых?.
Погибая, Катерина сохраняет все черты, которые, согласно народному поверью, отличали святого — она и мертвая выглядит как живая: «А точно, ребяты, как живая! Только на виске маленькая ранка, и одна. Как есть одна, капелька крови».
Речь героини плавная, певучая, близкая к устному сказу, поэтически приподнятая. Язык ее чист, чужд грубости Кабанихи и Дикого. Он прозрачен, как прозрачна ее душа, как чужда Катерина смрадному миру базара, торгов, купли-продажи.
Встреча Катерины с Борисом еще раз подтверждает народные истоки характера героини. Восклицание: «Зачем ты пришел, погубитель мой?» — точно соответствует свадебному обряду встречи жениха с невестой.
Образ Катерины Добролюбов считал «шагом вперед» в развитии народной жизни. Бунт Катерины дал возможность представить трагическую борьбу женщины отражением «великой народной идеи».
Трагизм Катерины заключается в столкновении двух равновеликих и равнозаконных побуждений: если она победит естественное влечение сердца и в глазах людского суда останется чистой, то прощай счастье и радость жизни. Но последуй героиня велению своей души — и она преступница в собственных глазах, жертва собственной совести.
Катерине некому отдать сжигающее ее чувство — еще и в этом заключается ее трагедия. С какой мукой силится она оживить Тихона! Правдивая и чистая, она бросается к нему на шею, тщетно борясь за него — робкого, злым миром придавленного. Добролюбов заметил, что Катерина вышла замуж за Бориса от безысходности. Однако все же есть что-то, к чему влеклось истомившееся сердце героини. Я думаю, это искра человеческого в ее возлюбленном. Тут женщина кинулась в омут иллюзорной любви, как потом кинется в Волгу.
Для Катерины проснувшееся чувство любви сливается с тоской по воле, с мечтой о настоящей, человеческой жизни. Однако в мертвом мире Дикого и Кабанихи нет и не может быть подлинной любви, и Катерина никогда не найдет здесь человека, достойного ее светлого чувства.
Нередко читатель недоумевает: зачем она бросилась в Волгу? Ушла бы из дома, как Варвара, этим бы она больше досадила Кабанихе. Но вчитаемся внимательно в текст драмы — мы увидим, что сама Катерина готова была уйти на волю. Ее не пугают далекая Сибирь, трудный путь, возможность преследования. «Возьми меня с собой отсюда!» — умоляет она Бориса. Но слаб и забит ее друг. «Нельзя мне, Катя. Не по своей я воле еду.» — таков его ответ. Путь к вольной жизни отрезан. «Куда теперь? Домой идти?» — спрашивает Катерина и сама же отвечает: «Нет, мне домой, что в могилу — все равно».
Итак, в «Грозе» Островский обратился к образу героической женщины, ищущей избавления от постыдных условий жизни. В свою идею «горячего сердца» драматург вложил сыновнюю тоскующую любовь к Родине, веру в ее людей, ненависть к ее поработителям, преклонение перед непобедимостью красоты.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)