Независимость личного сознания героя в поэме «Мцыри»
Мцыри попадает под власть «обстоятельств» и хотя эти обстоятельства прямо не названы, логика поэмы приводит к тому, что сознание Мцыри вовсе не безразлично к внешним обстоятельствам — воспитание в чуждой среде лишило, героя необходимых жизненных сил. Перед смертью он мечтает о воле, его дух «прожег свою тюрьму», но обрести гармонию с естественной, жизнью он уже не в состоянии. Природа дала Мцыри непосредственное ощущение свободной и могучей жизни, но герой бессилен преодолеть слабость тела. И это зависит не столько от самого героя,
Стих поэмы с его смежной, парной рифмовкой, с постоянными ударениями в конце строк выражает неуемное стремление героя обрести родину, которое не исчезает, несмотря на реальную неудачу. Мцыри остался таким же вольнолюбивым, как и был. В сущности, его характер ни в чем не изменился: те же противоречия сознания, тот же порыв и та же обреченность, которая заложена в самой его судьбе.
Через его судьбу прошел разлад между естественным и социальным в нем. Социальное убило в нем жизненную силу, но не омрачило дух, тогда как у пушкинских героев обнаружились
Трехдневное странствие Мцыри открыло ему смысл его собственного воспоминания, его неясной тоски по родному краю. В его сознании одинаково слиты картины природы и собственные действия. Прояснившееся от созерцания природы туманное воспоминание («И стало в памяти моей Прошедшее ясней, ясней»; «И вспомнил я наш мирный дом И пред вечерним очагом Рассказы долгие о том, Как жили люди прежних дней, Когда был мир еще пышней») непосредственно ведет к действию и рассказу о них. Вслед за вопросом: «Ты хочешь знать, что видел я на воле?» — следует рассказ о величественной природы выдержанный в антропоморфных образах, (затем воспоминание о прежней младенческой жизни в отцовском доме и, наконец, снова вопрос о поступках, совершенных Мцыри на воле: «Ты хочешь знать, что делал я па воле?», составляющий сердцевину поэмы.
Исследователи уже отмечали, что природа в «Мцыри» — не декорация, не некий живописный фон, обрамляющий повествование (Д. Максимов), что она внутренне активна и общественная (Ю. Лотман). Природа в «Мцыри» действительно далека от буколических пейзажей. В сущности, в «Мцыри», как часто у Лермонтова при сохранении предметности описаний, природа дается не ради этих пейзажных подробностей, а как большая и сложная философская тема. Природа не только сохраняет величие и красоту, которых так недостает человеческому обществу, но и обладает первозданной естественностью.
В природе он освобождается от социальных связей. Именно здесь, в столкновении с природой, слабый телом юноша ощутил необычайный прилив сил, гармонию телесного и духовного. Но природа не только таит безграничные опасности, она приносит и чистые радости любви, первого робкого и неясного, почти детского чувства. Следом за опасностью наступает просветление. Чередование эпизодов подчеркивает непреднамеренность, стихийную вольность природной среды. И Мцыри легко, непринужденно переходит от одного чувства к другому. Природа напрягает душевные силы юноши, дает ему отдых, утоляет жажду, приносит счастье любви. Два эпизода символизируют природную цельность и полноту. Оба они с наибольшей силой выявляют духовное и физическое могущество вольной юности. Эпизод с грузинкой раскрывает духовный мир Мцыри, его жажду счастья, любви, добра, ого приверженность прекрасному миру. Грузинка возникает как некое прекрасное виденье, сопровождаемое простыми и чудными звуками:
— И ближе, ближе все звучал
— Простая песня то была,
— Грузинки голос молодой,
— Но в мысль она мне залегла,
— Так безыскусственно живой,
— И мне, лишь сумрак настает,
— Так сладко вольный, будто он
— Незримый дух ее поет.
— Лишь звуки дружеских имен
— Произносить был приучен.
Эпизод с грузинкой в то же время обнаруживает полноту желаний Мцыри и недостижимость для него простого счастья, ого принципиальную невозможность. Чувство Мцыри остается томлением, тоской, оно овеяно печалью и грустью. Полнота естественной, природной любви оборачивается обременительной тяжестью для слабого юноши, теряющего сознание. Слишком велики впечатления бытия и слишком непосильно их бремя. Недаром любовь к грузинке становится отрадным сном и воспоминанием о сладостном блаженстве, а далее следует признание в недостижимой цели:
— Но скоро в глубине лесной
— Из виду горы потерял
— И тут с пути сбиваться стал.
Природа открывает Мцыри свои душевные и предметные богатства, но как только юноша вступает в непосредственное соприкосновение с ее дарами, его посещает тоска. Особенно отчетливо это состояние обнаруживается при встрече с идеальными созданиями природы. Немощь тела дает себя чувствовать скорее не в борьбе с препятствиями — Мцыри, как правило, их преодолевает,- а в непосредственном проявлении естественного чувства любви, переживания природы и наслаждения ее красотой. Всем этим подчеркивается невозможность слияния с жизнью природы, невозможность жить в естественном состоянии. В образах гор, огонька, звезды передается недостижимость и одновременно заманчивость счастья, острое чувство цели и отсутствие путей к ней:
— Лишь серебристой бахромой
— На небесах в полночный час
— Вершины цени снеговой
— Так гаснет яркая звезда!
— Вдали сверкали надо мной,
— Хотелось мне. Но я туда
— Да в берега плескал поток.
— Взойти не смел.
— В знакомой сакле огонек
— То трепетал, то снова гас
(1 votes, average: 5,00 out of 5)