Идейно художественное своеобразие комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль»
Сама афиша объясняет характеры.
П. А. Вяземский о комедии «Недоросль»
.Истинно общественная комедия.
Н. В. Гогопь о комедии «Недоросль»
Первое появление комедии «Недоросль» на театральных подмостках в 1872 г. вызвало, по воспоминаниям современников, «метание кошельков» — зрители бросали на сцену наполненные червонцами кошельки, таково было их восхищение увиденным.
До Д. И. Фонвизина публика почти не знала русской комедии. В первом публичном театре, организованном Петром I, ставились пьесы Мольера, а появление
Что же вызвало такую бурную реакцию зрителя? Живость персонажей, особенно отрицательных, их образная речь, авторский юмор, так близкий народному, тема пьесы — сатира на принципы жизни и воспитания помещичьих отпрысков, обличение крепостного права.
Фонвизин отходит от одного из золотых правил классической комедии: соблюдая единство места и времени, единство действия он опускает. В пьесе фактически нет развития сюжета, она состоит
Именно из «Недоросля» выросла басня И. А. Крылова «Тришкин кафтан», именно из речей героев пьесы вышли афоризмы «матушкин сынок», «не хочу учиться, хочу жениться», «убояся бездны премудрости».
Главная идея пьесы — показать плоды дурного воспитания или даже его отсутствия, и она вырастает до устрашающей картины дикого помещичьего злонравия. Противопоставляя «злонравных персонажей», взятых из действительности, представляя их в смешном виде, авторские комментарии Фонвизин вкладывает в уста положительных героев, необычайно добродетельных лиц. Словно не надеясь, что читатель сам разберется в том, кто плох и чем плох, писатель главную роль отводит положительным героям.
«Правда — Стародум, Милон, Правдин, Софья не столько живые лица, сколько моралистические манекены; но ведь и их действительные подлинники были не живее своих драматических снимков. Они являлись ходячими, но еще безжизненными схемами новой хорошей морали.
Нужны были время, усилив и опыты, чтобы пробудить органическую жизнь в этих пока мертвенных культурных препаратах», — писал о комедии историк В. О. Ключевский.
Совершенно живыми предстают перед зрителем персонажи отрицательные. И в этом — основное художественное достоинство пьесы, удача Фонвизина. Подобно положительным героям, отрицательные носят говорящие имена, а фамилия «Скотинин» вырастает до полноценного художественного образа. В первом же действии Скотинин наивно удивляется своей особой любви к свиньям: «Люблю свиней, сестрица; а у нас в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, которая, став на задние ноги, не была бы выше каждого из нас целой головою». Насмешка автора тем сильней, что вложена в уста того героя, над которым мы и смеемся. Оказывается, что любовь к свиньям — фамильная черта.
«Простаков. Странное дело, братец, как родня на родню походить может! Митрофанушка наш весь в дядю — и он до свиней сызмала такой же охотник, как и ты. Как был еще трех лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит с радости. .
Скотинин. Это подлинно диковинка! Ну, пусть, братец, Митрофан любит свиней для того, что он мой племянник. Тут есть какое-нибудь сходство: да отчего же я к свиньям так сильно пристрастился?
Простаков. И тут есть же какое-нибудь сходство. Я так рассуждаю».
Этот же мотив обыгрывается автором и в репликах других персонажей. В четвертом акте, в ответ на слова Скотинина, что род его «великий и старинный», Правдин иронически замечает: «Этак вы нас уверите, что он старее Адама». Не подозревающий ничего Скотинин попадает в ловушку, с готовностью подтверждая это: «А что ты думаешь? Хоть немногим.», и Стародум перебивает его: «То есть пращур твой создан хоть и в шестой же день, да немного попрежде Адама». Стародум прямо ссылается на Библию — в шестой день бог создал сначала животных, потом человека. Сравнение заботы о свинках с заботой о жене, звучащее из уст того же Скотинина, вызывает негодующую реплику Мило — на: «Какое скотское сравнение!» Кутейкин, хитрый церковник, вкладывает авторскую характеристику в уста самого Митрофанушки, заставляя его читать по часослову: «Аз есмь скот, а не человек, поношение человеков». Сами представители рода Скотининых с комичным простодушием твердят о своей «скотской» природе.
«Простакова. Ведь и я по отце Скотининых. Покойник батюшка женился на покойнице матушке; она была по прозванию Приплодиных. Нас детей было у них восемнадцать человек.» Скотинин говорит о сестре в таких же выражениях, в каких и о своих «милых свинках»: «Что греха таить, одного помету; да вишь как развизжалась.» Сама Простакова уподобляет свою любовь к сыну привязанности собаки к своим щенятам, и о себе говорит: «Я, братец, с тобой лаяться не стану», «Ах, я собачья дочь! что я наделала!». Особенность пьесы «Недоросль» еще и в том, что каждый из героев говорит своим языком. Это было по достоинству оценено современниками Фонвизина: «каждый в своем характере изречениями различается».
Речь отставного солдата Цыфиркина переполнена военными терминами, речь Кутейкина построена на церковно-славянских оборотах, речь Вральмана, русского немца, подобострастного с хозяевами и высокомерного со слугами, наполнена метко схваченными особенностями произношения.
Яркая типичность героев пьесы — Простакова, Митрофанушки, Скотинина — выходит далеко за ее пределы во времени и в пространстве. И у А. С. Пушкина в «Евгении Онегине», и у М. Ю. Лермонтова в «Тамбовской казначейше», и у М. Е. Салтыкова-Щедрина в «Господах ташкент — цах» мы встречаем упоминания о них, все еще живых и несущих в себе сущность крепостников, так талантливо раскрытую Фонвизиным.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)