«Презирать суд людей не трудно презирать суд собственный невозможно.» (По пьесе Островского «Гроза» и роману Достоевского «Преступление и наказание»)
Людской суд. Осуждение, непонимание, отчуждение. Как все это выдержать? Да, нелегко, но человек может многое пережить, через многое переступить. Через многое. но есть в человек неодолимое чувство. Имя ему — совесть. Кант называл это чувство «нравственным императивом». И Ницше не отрицал его, но считал, что оно идет от христианства, и дал ему свое определение — «инквизиция совести». И что может быть мучительнее, чем суд собственной совести, не позволяющей тебе спокойно жить, терзающей твою душу?
Не может жить спокойно героиня пьесы
Это смутное чувство — проснувшаяся в ней любовь, которая воспринимается Катериной
«Гроза» не трагедия любви. С известной долей условности ее можно скорее называть «трагедией совести». Когда «падение» Катерины совершилось, подхваченная вихрем освобожденной страсти, сливающейся для нее с понятием воли, она становится смела до дерзости, решившись — не отступает, не жалеет себя, ничего не хочет скрывать. «Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда!» — говорит она Борису. Да, ей не страшен людской суд, и кажется ей, что и через себя она переступила. Но это не так. Сознание греха сохраняется и в упоении счастьем и с огромной силой овладевает ею, как только оно кончилось. Это как раз и предвещает дальнейшее развитие трагедии, гибель Катерины. И даже кается героиня без надежды, в отчаянии, не в силах дольше скрывать свою неверность. Она не видит другого исхода, кроме смерти. И не отказ Бориса взять ее с собой, лишивший ее последней надежды на счастье, убивает Катерину, а ее безнадежное отчаяние примирить свою совесть с любовью к Борису и физическое отвращение к неволе. Что ж, «презирать суд людей не трудно, презирать суд собственный — невозможно».
Подтверждением этих слов может служить и история героя романа Ф. М. Достоевского Родиона Раскольникова. И не случайно в русской литературе часто сравнивают сцены всенародного покаяния двух персонажей: Катерины и Родиона Раскольникова.
Жизнь ставит героев романа Достоевского в такие тупики, когда, с точки зрения Раскольникова, безнравственным становится само неукоснительное требование нравственности. Если сделки с совестью — обычное и универсальное состояние жизни человечества, то, значит, это не подлость, а внутренняя неизбежность, предустановленная природой человеческого общежития. Тогда нужно считать вздором все нравственные принципы, отбросить их за ненадобностью, как обветшалый хлам, и взглянуть на жизнь с иной точки зрения, уже исключающей «устаревшее» деление человеческих поступков на добрые и злые. В свете этих мыслей и убийство старухи, никому не нужной и даже вредной, по мнению Раскольникова, не является преступлением. И преступление совершено, но ничего не изменилось в этом мире.
А что с Родионом? Страшное одиночество наваливается на него. Он не хочет никого видеть и находится на грани безумия. Оказывается, на вопрос: можно ли «разрешить своей совести перешагнуть себя?» — ответ прост. Нельзя. Все страдания Раскольникова после совершения преступления с мучительной остротой убеждают его в этом.
Да, страдание — неизбежный спутник человека. Для чего оно дается? Для того, чтобы пережить муки за отступление от нравственного закона, за недостаток добра и любви в человеке, за дисгармонию с миром. Страдания души, угрызения совести — самое страшное наказание. Его в полной мере испытал на себе Родион Раскольников. «Инквизиция совести» действует беспощадно.