Тема родины в поэзии Блока
Хорошо известна поэтическая метафора: «Родина-мать». Русские художники часто изображали Родину в виде женщины-матери, например, на плакатах времен Великой Отечественной войны. В литературоведении этот способ называется «олицетворением». Так, образ Правды может предстать в виде женщины в отрепьях, что символизирует ее гонимость и неприкаянность, а образ Справедливости — в виде женщины свесами в руках и завязанными глазами, чтобы подчеркнуть ее беспристрастие.
Образ Родины в поэзии Александра Блока вырисовывается иначе. Блок,
Вот его стихотворение «Россия» из цикла «Родина»: «А ты все та же — лес да поле, / Да плат узорный до бровей.» Сначала это как будто земля, страна, пространство — лес да поле. Но тут же, без перехода, без стремления к олицетворению — «плат узорный до бровей». Перед нами женщина — и в то же время страна, это земля — и возлюбленная, это мать -и жена.
Она защищает и нуждается в защите. Она униженная и беспробудно
В густой траве пропадешь с головой.
В тихий дом войдешь не стучась.
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет: «Здравствуй, князь».
Родина Блока также и та, что сражается вместе с витязем в цикле «На поле Куликовом»: «О Русь моя! Жена моя! До боли / Нам ясен долгий путь! / Наш путь — стрелой татарской древней воли /Пронзил нам грудь». Она — соратница и заступница:
И с туманом над Непрядвой спящей,
Прямо на меня
Ты сошла, в одежде, свет струящей,
Не спугнув коня.
Серебром волны блеснула другу
На стальном мече,
Освежила пыльную кольчугу
На моем плече.
Она — нищая царевна, зачарованная и вольная, она — «разбойная краса», но она же и чудовищная маска из стихотворения «Русь моя, жизнь моя.»: «Дико глядится лицо онемелое, / Очи татарские мечут огни.» Образ ее иногда предстает как образ вполне конкретной женщины. Стихотворение «На железной дороге» тоже включено в цикл «Родина», но в то же время посвящено Марии Павловне Ивановой.
Стихотворение «Грешить бесстыдно, беспробудно.» написано отчасти в полемике со стихотворением М. Ю. Лермонтова «Люблю Отчизну я, но странного любовью.». Блок как бы отпускает те грехи, от которых отвращает свое лицо Лермонтов. Или, вернее. Лермонтов любит вопреки «славе, купленной кровью», вопреки грехам родной страны. А Блок любит за самые грехи. Он любую ее любит больше всего на свете, она для него — единственная.
И какие бы маски ни пугали поэта, появляясь на любимом лице, чаще всего у него хватало мужества воззвать к ней же о помощи:
Явись, мое дивное диво!
Быть светлым меня научи!
Блок взывал до тех пор, пока любимый лик не был искажен окончательно. Тогда поэт умер. Да, была минута, когда Блок в большевистской революции пытался увидеть начало космического преображения
(1 votes, average: 5,00 out of 5)