Вещий сон героя
В «Сне Обломова» раскрывается идеальная картина патриархально-крепостнической утопии, главным содержанием которой, по словам Гончарова, были «сон, вечная тишина, вялая жизнь и отсутствие движения». Мотив «сонного царства» пронизывает весь Роман. Он становится характернейшей чертой всей старой Обломовки: «Это был какой-то всепоглощающий, ничем непобедимый сон, истинное подобие смерти».
Самым страшным оказывается то, что для обитателей Обломовки ничего не нужно: «жизнь, как покойная река, текла мимо их».
Мир, воспроизведенный
Не возникло ли у вас ощущения, что Обломов на всем протяжении романа — не взрослый человек, а ребенок ? На всю жизнь сохранил он детские иллюзии и детский эгоизм. Так, характерно для него типично детское непонимание реальных законов мира, желание, чтобы мир был таким, каким тебе хочется.
И замечательный Сон Обломова — это, собственно, сон о детстве: как жаль, что оно скоро кончилось. Нельзя ли вернуться в чудесный, очаровательный,
Самое страшное для Обломова — это даже не вторжение жизни в его существование, а всего лишь ее прикосновение. «Жизнь трогает!» — испуганно жалуется каждый раз Илья Ильич. «Оставь меня»,- просит он Штольца в самом конце романа. Ему ведь так мало надо , только не мучьте его, не беспокойте, не трогайте. «Ваша жизнь непонятна и неприятна мне, оставьте меня…»
Незаметным для Обломова образом произошла подмена большой, настоящей жизни жизнью-дремой, жизнью-сном, окрашенным, подсвеченным трогательно-обманчивым «райским» светом обломовского идеала. Не будь этого идеала, созданного воображением Ильи Ильича, не было бы и той прочной для него философии, на которой покоится герой гончаровского романа. Что ж, думает он, одним суждено выражать тревожные стороны жизни, а он призван воплотить другую, идеально покойную сторону человеческого бытия. «И родился и воспитан он был не как гладиатор для арены, а как мирный зритель боя».
Таково его предназначение, а потому и каяться ему не в чем.
Обломов искренне убежден в нормальности и истинности собственных представлений о цели человеческого существования. Он видит сквозь всю «беготню», страсти, войны, политику только «выделку покоя», стремление к «идеалу утраченного рая». Но как все-таки вожделенный покой «выделать»? В разговоре со Штольцем он призывает избрать «скромную, трудовую тропинку и идти по ней».
Однако на прямой вопрос Штольца, где же именно эта трудовая тропинка, Обломов смущенно замолкает. Может быть, Штольц знает ответ на свой вопрос?
(1 votes, average: 5,00 out of 5)