Михаил Булгаков с «Золотым теленком»
Недавно в поисках чего-нибудь успокаивающе-увеселительного выхватила с полки Роман Ильфа и Петрова. В памяти сразу завертелись несколько крылатых фраз: «Ударим автопробегом по бездорожью», «Грузите апельсины бочками» — и глубокомысленная эпитафия Михаилу Самюэлевичу Паниковскому — «человеку без паспорта». Чтение обещало быть легким и нескучным.
Скучать действительно оказалось некогда. Среди идиллических описаний чудесно устроенного быта концерна «Геркулес» вдруг зазвучали зловещие нотки: «…номер пятый
Не успевал номер пятый как следует войти в курс дела, как его уже снимали и бросали на иную работу. Хорошо еще, если без выговора. А то бывало и с выговором, бывало с опубликованием в печати, бывало хуже, о чем даже упоминать неприятно.
Демонский номер — в один голос утверждали потерпевшие».
«Квартира номер пятьдесят», — подумалось мне. Дальше было не легче.
Когда Остап Бендер, не жалея сил, гнался по коридорам «Геркулеса» за «полуответственным»
В иронически-невинном «Золотом теленке» и в последнем, философски замысловатом романе Булгакова внезапно обнаружилось значительное число совпадений. Некоторые из них, конечно же, легко объяснимы реалиями конца 20-х — начала 30-х годов XX века. И здесь, и там герои толкутся в коридорах учреждений , сидят в сумасшедшем доме, вожделенно охотятся за валютой:
«- Где же валюта? — придирчиво спросил великий комбинатор. — Дайте хоть часть валютой!
— Берите, берите, что есть, — отвечал Корейко. — Валюты не держу».
В романе Ильфа и Петрова есть аналогии и для знаменитого пустого костюма, накладывающего резолюции к ужасу подчиненных. Здесь, правда, все выглядит вполне невинно: набором из двадцати резиновых штампиков при крайней необходимости за начальника орудует секретарша. Герои «Теленка» так же спорят о существовании Бога. «Сеанс черной магии с разоблачением» у ироничных Ильфа и Петрова легко заменяется показом «антирелигиозных карточных фокусов» в исполнении «любимца Рабиндраната Тагора», «материализацией духов и раздачей слонов».
Впрочем, если всмотреться внимательно, и в «Золотом теленке» обнаружится солидная библейско-мифологическая «подкладка». Отбросив в сторону, как недостоверное, заявление товарища Бендера: «Не далее как четыре года назад мне пришлось в одном городишке несколько дней пробыть Иисусом Христом», — обратимся к последней части романа, где даны сразу две легенды: рассказ господина Гейнриха об Адаме и Еве и рассказ Остапа Бендера о вечном жиде. Вывод автора первой истории весьма напоминает воландовское: «Люди, как люди…» Легенда же, рассказанная великим комбинатором, незамедлительно сыграла злую шутку с ним самим — буквально через несколько страниц, получив наконец вожделенный миллион, он сам превращается в вечного странника.
Сначала по причине хронического отсутствия гостиниц жизнь Остапа связывается бесконечной цепью поездов и извозчиков, а затем какая-то подозрительная старушка предлагает ему купить вечную иглу для примуса, чем вызывает почти истошный крик героя: «Я не хочу жить вечно, я хочу умереть». И вообще, весь финал «Золотого теленка» выглядит как бунт одинокой индивидуальности, никак не могущей найти пристанище среди бесконечных членов коллектива.
Конечно же, проводимым сопоставлением никто не хочет ни обвинить Ильфа и Петрова в плагиате, ни, тем более, умалить значение «Мастера и Маргариты». Просто оба романа писались примерно в одно время, на частично совпадающие темы и к тому же людьми, которые вращались в одних кругах и даже были хорошо знакомы между собой. «Золотой теленок», конечно же, несравнимо менее философичен, его авторы настроены более просоветски, а их судьбы разошлись с судьбой Булгакова так же, как расходятся их герои. И в самом деле, показательно, что если действие произведений Михаила Афанасьевича постепенно перемещается из Киева в Москву, то герои Ильфа и Петрова неуклонно движутся из того же Киева в сторону веселого города Черноморска, под маской которого скрывается Одесса.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)