О чем нужно заботиться, восстанавливая менталитет?
Наверное, не очень ошибусь, если скажу, что восстановление национального менталитета нужно начинать с самого себя. Мы привыкли оперировать абстрактными понятиями, которые, в сущности, ни к чему не обязывают. Да, наш народ трудолюбивый и щедрый, смиренный и добрый, веселый и певучий… Да, есть у него, по моему мнению, и отрицательные черты, но кто дал мне право судить о целом украинском народе.
А часто ли мы спрашивали себя: «А кем являюсь я, маленькая песчинка моего народа?» А сколько среди нас людей беспамятных и равнодушных ко всему,
Именно Поэтому так остро стоит сегодня проблема восстановления высокого гражданского сознания. Так как нам нечего ответить на эти и десятки других вопросов. И когда мы говорим о нашем современнике, то нельзя обойти конкретного и главнейшего: кто мы?
Чьих родителей? Вопреки сомнениям пессимистов и циничные замечания скептиков, все ж таки что-то духовно соединяло и соединяет народ на протяжении всей его истории. Возможно, это дух вольнолюбивого казачества, живая казацкая кровь, которая течет в нас, стала нашей сутью, естеством, определяющей чертой. Возможно,
Что бы там ни было, но нам нужно помнить об этом. И тогда не будут колоть глаза чужеземцы, что мы, дескать, такая уже нация, которая забыла свой язык, которая не умеет дорожить своим, что мы — нация безотцовщины! Если каждый из нас собственным примером, собственной жизнью будет доказывать это, значит, у нашего народа есть будущее.
Снова и снова возвращаемся мы к Шевченко. Уже столько сказано и написано, что, кажется, нет среди его произведений неисследованной поэзии или хотя бы строки. Не посчастливилось бы Художнику стать понятым, не стало бы его имя символом без знания содержания. Мы слышим «Шевченко», и в воображении возникают ассоциации — «народный», «национальный», «первый», «поборник воли», «защитник народа»… А понимаем ли мы в самом деле феномен Художника, знаем ли еще что-то, кроме фактов биографии, первых романтических баллад и общеизвестного «Завещания»?!
Шевченко стал для нас символом, образом, который находится где-то в глубинах человеческого подсознания, возле самих источников национальных традиций. А теперь спросим у себя, живут ли в нас традиционные символы-иконы? Будет ли значительным для человека Бог без веры в него?
Или это просто знание и констатирование факта озарения его силой и духом? Из истории нашего общества, культуры и литературы известно много примеров того, как высшие взлеты человеческой духовности превращаются в средство идеологизированного воспитания и даже политической борьбы.
Перечитывая Шевченко, приходишь к мнению, что творчество было его потребностью, его назначением, что он должен был отдать себя людям как народный поэт-пророк: «Не ропщу я на Бога, Не ропщу ни на кого. Я сам себя, глупый, обманываю, Да еще и петь…». У Ницше мы прочитаем о смерти Бога, «Бог умер», — скажет Заратустра. На землю пришла власть злая. Не об этом ли сказал Шевченко, когда рассказал, как люди уничтожали пророковестника Бога на земле?
Наши же «духовные вожди» предъявили обвинение поэту в безбожности: ведь необходимо было доказать атеизм Кобзаря. На самом же деле, не стоял ли он между верой и отчаянием, между жизнью и смертью. Думаю, именно потому, что Шевченко был в своем творчестве пророком, он актуален навсегда!
(1 votes, average: 5,00 out of 5)