Бродский «Письма римскому другу»

Нынче ветрено и волны с перехлестом.

Скоро осень, все изменится в округе.

Смена красок этих трогательней, Постум,

Чем наряда перемены у подруги.

Дева тешит до известного предела —

Дальше локтя не пойдешь или колена.

Сколь же радостней прекрасное вне тела:

Ни объятье невозможно, ни измена!

Посылаю тебе, Постум, эти книги

Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?

Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?

Все интриги, вероятно, да обжорство.

Я сижу в своем саду, горит светильник.

Ни подруги, ни прислуги,

ни знакомых.

Вместо слабых мира этого и сильных —

Лишь согласное гуденье насекомых.

Здесь лежит купец из Азии. Толковым

Был купцом он — деловит, но незаметен.

Умер быстро: лихорадка. По торговым

Он делам сюда приплыл, а не за этим.

Рядом с ним — легионер, под грубым кварцем.

Он в сражениях Империю прославил.

Столько раз могли убить! а умер старцем.

Даже здесь не существует, Постум, правил.

Пусть и вправду, Постум, курица не птица,

Но с куриными мозгами хватишь горя.

Если выпало в Империи родиться,

Лучше жить в глухой провинции у моря.

И от Цезаря далеко, и от

вьюги.

Лебезить не нужно, трусить, торопиться.

Говоришь, что все наместники — ворюги?

Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

Этот ливень переждать с тобой, гетера,

Я согласен, но давай-ка без торговли:

Брать сестерций с покрывающего тела

Все равно, что дранку требовать у кровли.

Протекаю, говоришь? Но где же лужа?

Чтобы лужу оставлял я, не бывало.

Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,

Он и будет протекать на покрывало.

Вот и прожили мы больше половины.

Как сказал мне старый раб перед таверной:

«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».

Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.

Разыщу большой кувшин, воды налью им…

Как там в Ливии, мой Постум,- или где там?

Неужели до сих пор еще воюем?

Помнишь, Постум, у наместника сестрица?

Худощавая, но с полными ногами.

Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица.

Жрица, Постум, и общается с богами.

Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.

Или сливами. Расскажешь мне известья.

Постелю тебе в саду под чистым небом

И скажу, как называются созвездья.

Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,

Долг свой давний вычитанию заплатит.

Забери из-под подушки сбереженья,

Там немного, но на похороны хватит.

Поезжай на Вороной своей кобыле

В дом гетер под городскую нашу стену.

Дай им цену, за которую любили,

Чтоб за ту же и оплакивали цену.

Зелень лавра, доходящая до дрожи.

Дверь распахнутая, пыльное оконце.

Стул покинутый, оставленное ложе.

Ткань, впитавшая полуденное солнце.

Понт шумит за черной изгородью пиний.

Чье-то судно с ветром борется у мыса.

На рассохшейся скамейке — Старший Плиний.

Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.

Mарт 1972

1 звезда2 звезды3 звезды4 звезды5 звезд (1 votes, average: 5,00 out of 5)


Сейчас вы читаете: Бродский «Письма римскому другу»