Африка в поэзии Н. Гумилева

ВВЕДЕНИЕ

Судьба поэта и писателя Николая Гумиле..ва оказалась тесно связана с Африкой. Несколько посещений этого материка оставили неизгладимый след в его мироощущении. Африка является местом действия многих его произведений, как поэтических, так и прозаических, как художественных, так и документальных.

Не претендуя на полноту, автор реферата попытался выяснить, если ли в них общие мотивы. По его мнению, он такие мотивы обнаружил.

В целом, по мнению автора, гумиле..вская Африка — огромное поле войны между раем и адом во всех их

проявлениях, войны, которой не суждено завершиться, войны вселенских масштабов. Война эта по структуре больше всего напоминает войну, описанную в «Илиаде»: в ней участвуют боги , герои и рядовые воины.

Глава 1. Количество и качество

Посмотрим, как расположены африканские стихи в книгах Гумилева. В первой книге африканских стихов нет совсем . Во второй книге тические цветы») есть довольно много явно африканских стихов. В третьей автор переходит на язык аллегорий: он говорит в каждом отдельном стихотворении как бы не об Африке, но все стихи в сумме дают ощущение Африки. Дальше африканская тема отражена примерно

так же: редкие стихи явно об Африке, многие как бы намекают на Африку.

Это продолжается до книги «Шатер», которая вся посвящена Африке. А в последующих книгах Африка опять присутствует неявно.

Если бы некто хотел помогать добру в сражении добра и зла, то что бы он делал? Вначале он не делал бы ничего , затем он бы выступил явно за добро, потом понял бы, что так ничего не добиться, и перешел на тайную службу. Но иногда хочется нестись в гущу сражения несмотря ни на что! Однажды он бы так и сделал, но окончательно убедился бы в бессмысленности подобных действий, и потом бы уже не допускал такого.

Возможно, последовательность африканских стихов Гумилева подчиняется таким же законам.

Глава 2. Поле битвы

§ 2.1.В котором будет показано, что Африка у Н. С. Гумилева часто олицетворяет рай.

А фрика в поэзии Николая Гумилева очень часто связана с понятием рая. Но многозначность и глубина понятия «рай» предусматривает ширину и многоплановость связей. Африка у Гумилева может быть «земным раем» в метафорическом смысле. Например, она противопоставляется повседневной серости и банальности:

Ах, бежать бы, скрыться бы, как вору, В Африку, как прежде, как тогда, Лечь под царственную сикомору И не подниматься никогда. Бархатом меня покроет вечер, А луна оденет в серебро, И, быть может, не припомнит ветер, Что когда-то я служил в бюро.

Это Бюро с его канцелярской волокитой настолько постыдное воспоминание для героя, восхищенного Африкой, что тот боится — как бы Африка, одевшая его, как принца, в бархат и серебро, не узнала о подобном позоре и не разгневалась на подобную пустую трату времени.

Африка может быть противопоставлена религиозной нетерпимости, фанатичной и ненужной даже верующим. Так, африканский ислам в Африке Гумилева одобряется Богом:

…должны мусульмане Пред Аллахом свершить омовенье …………………………….. Люди молятся. Тихо в Судане, И над ним, над огромным ребенком, Верю, верю, склоняется Бог.

Слово «Бог» Гумилев, человек религиозный, употреблять может только в христианском значении. И тем не менее в Африке все вековые споры затихают перед величием самой Африки — места без фанатизма, земного рая. Африка может быть раем в религиозном смысле:

О тебе, моя Африка, шепотом В небесах говорят серафимы.

О чем еще могут серафимы говорить шепотом, то есть с почтением, как не о Боге или о чем-то, тесно с Ним связанном? Гумилев, как человек верующий, вряд ли стал бы всуе употреблять религиозные термины. При этом Бог для него — не абстракция.

Наоборот, все связанное с Богом очень реально и может принимать конкретные формы. Так рай принимает форму Африки. Или Африка — форму рая, райского сада:

Садовод всемогущего Бога В серебрящейся мантии крыльев Сотворил отражение рая: Он раскинул тенистые рощи Прихотливых мимоз и акаций, Расселил по холмам баобабы, В галереях лесов, где прохладно И светло, как в дорическом храме, Он провел многоводные реки И в могучем порыве восторга Создал тихое озеро Чад.

Это не рай, но отражение рая, земная копия, обладающая при этом многими свойствами прототипа. Например, в этом «земном райском саду» есть райские животные:

…далеко, далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор.

Этот прекрасный жираф, полный «грациозной неги», так изящен и изыскан, что не может не быть райским животным, священным и волшебным.

Африка настолько близка к Богу, что в ней совершаются настоящие чудеса:

…Ничто меня утешить не могло. О смерти я тогда молился Богу И сам ее приблизить был готов. Но этот сад, он был во всем подобен Священным рощам молодого мира… ……………………………….. И, помню, я воскликнул: «Выше горя И глубже смерти — жизнь!»

Герой этого стихотворения исцелился духовно от одного присутствия в прекрасном каирском саду!

Отблески рая на Африке всюду. Даже гибельная Сахара — это «земные небеса», отражение «горнего пожара» на Земле:

…эта вечная слава песка — Только горнего отсвет пожара, С небесами, где легкие спят облака, Бродят радуги, схожа Сахара.

§ 2.2. В котором будет обосновано нечто прямо противоположное тезису параграфа предыдущего.

Африка связана и с понятием ада. Сама природа Африки инфернальна, или, во всяком случае, бывает таковой:

Но роднят обитателей степи Иногда луговые пожары. …………………………………. Этот день — оглушительный праздник, Что приветливый Дьявол устроил Даме Смерти и Ужасу брату!

На ту же тему:

Ветер гонит тучу дыма, Словно грозного коня. Вслед за ним неумолимо Встало зарево огня. ………………………… Словно там, под сводом ада, Дьявол щелкает бичом, Чтобы грешников громада Вышла бешеным смерчом.

А ветра «горней» Сахары

Рушат стены, сады засыпают, пруды Отравляют белеющей солью.

Животные Африки также инфернальны. Именно из Африки приходит дух леопарда, который

…не знает и не спросит, Чем душа моя горда, Только душу эту бросит, Сам не ведая куда.

При этом он является «вражьей силой». Понятно, что гумилевский леопард — демоническое создание. Тем более удивительно, что леопард — коренной житель Африки — и должен быть созданием райским, как вышеописанный жираф.

Леопард — не единственное адское животное Африки. Есть там гиена, живущая на могиле «преступной, но пленительной царицы», гиена, про которую Гумилев говорит:

Ее стенанья яростны и грубы, Ее глаза зловещи и унылы, И страшны угрожающие зубы На розоватом мраморе могилы.

Явно и четко инфернальны и некоторые африканские сюжеты. Например, в Африке же живет владыка, который сказал своему полководцу:

Видишь солнце над морем? Ступай! Ты достоин Быть слугой моего золотого отца!

После этого

Полководец царю поклонился в молчанье И с утеса в бурливую воду прыгнул, И тонул он в воде… …………………………………. Он исчез. И блистало лицо у владыки Точно черное солнце подземной страны.

Кем бы ни был этот владыка, райским созданием его не назовешь! Больше того, он напоминает дьявола — у кого же еще на лице могут быть отблески подземного пламени, адского огня? Только у сатаны.

И в Африке же у Гумилева живут инфернальные создания — абиссинцы. Вслушаемся в их песни:

Слава нашему хозяину-европейцу! Он храбр, но он недогадлив. У него такое нежное тело, Его сладко будет пронзить ножом.

Эта нечеловечески, инфернально жестокая песня исполняется созданиями, живущими в нечеловеческих условиях, настоящем «социальном аду»:

Мы должны чистить его вещи, Мы должны стеречь его мулов, А вечером есть солонину, Которая испортилась днем.

Европейцы делают с африканцами что хотят:

Я была женой могучего вождя, Дочерью властительного Чада… ……………………………. Белый воин был так строен, Губы красны, взор спокоен… ……………………………. Он сказал мне, что едва ли И во Франции видали Обольстительней меня, И как только день растает, Для двоих он оседлает Берберийского коня. ……………………………….

А теперь, как мертвая смоковница, У которой листья облетели, Я ненужно-скучная любовница, Словно вещь, я брошена в Марселе.

Вышеизложенное позволяет говорить о глубокой связи понятий Африки и ада в поэзии Гумилева.

§ 2.3. В котором будет рассмотрен третий аспект той же проблемы, совершенно отличный от предыдущих.

А что же происходит на «нейтральной территории», то есть там, где нет ни рая, ни ада? Там в гумилевской Африке располагается «нейтральная зона» местных верований.

Из Африки приходят абиссинские поверья, воплотившиеся в реальность: «Если убитому леопарду не опалить немедленно усов, дух его будет преследовать охотника». Наравне с сатанинским началом в этом леопарде присутствует и начало магическое, ритуально-тотемное.

Нет, ты должен, мой убийца, Умереть в стране моей, Чтоб я снова мог родиться В леопардовой семье.

Сила африканских религий проявляется и в мудрости, в точности понимания мира. Есть религии, в которых Африка — не рай и не ад, но часть вселенского равновесия. Так, например, есть религия, согласно которой люди появились из частей огромной птицы, погибшей из-за непослушания Богу; из различных частей — разные народы, в том числе «белые люди», и когда-нибудь

Вновь срастутся былые части И опять изведают счастье.

Но африканские религии постепенно оттесняются основными противоборствующими сторонами:

Завтра мы встретимся и узнаем, Кому быть властителем этих мест; Им помогает черный камень, Нам — золотой нательный крест. …………………………………….. Если же завтра волны Уэби В рев свой возьмут мой предсмертный вздох, Мертвый, увижу, как в бледном небе С огненным черный борется бог.

§ 2.4. В котором будут сделаны некоторые выводы.

В этой главе были рассмотрены различные стороны Африки Гумилева, по мнению автора реферата, подтверждающие его гипотезу. Почти незатронутой, однако, оказалась тема «райского воинства» и его героев. Автору реферата эта тема кажется настолько интересной, что он решил посвятить ей отдельную главу.

Глава 3. Африка и герои армии рая

§ 3.1. В котором рассмотрено прибытие героев.

В африканской поэзии Гумилева значительное место занимает описание героев его армии — армии рая . Подвиг нужно совершить в месте, близком к Богу, то есть в Африке. Но не все герои Гумилева родом из Африки. Как они попадают туда?

Многие — с экспедициями. Это путь самого Гумилева; он описан, кстати, в «Африканском дневнике» или в таких стихах:

Есть Музей этнографии в городе этом… ………………………………….. Я хожу туда трогать дикарские вещи, Что когда-то я сам издалека привез.

А что если достойный герой тонет в водовороте окружающей его серости? Тогда для совершения подвига его придется привести в Африку — привести древней магией, как в стихотворении «Леопард». Этот путь тесно связан с религией.

Хотя ранее этот леопард — инфернальное создание, он оказывается средством для «добывания» героя более могущественной силой — армией рая.

Но какой бы способ «доставки» героя ни избрал поэт, тот, кто достоин совершить подвиг, совершит его в Африке.

§ 3.2. В котором исследованы подвиги героев.

Африканские подвиги у Николая Гумилева совершаются обычно по религиозным соображениям — чего же еще ждать от воинов армии рая?! Например, воин-зулус из стихотворения «Замбези» ищет слона, чтобы сразиться с ним, хотя знает:

С ним борьба для меня бесполезна, Сердце знает, что буду убит, — но идет на подвиг, потому что Распахнется небесная бездна И Динган, мой отец, закричит: «Да, ты не был трусливой собакой, Львом ты был между яростных львов. Так садись между мною и Чакой На скамье из людских черепов!»

Хотя герой знает, что будет повержен в битве, он идет на эту битву, чтобы попасть в рай за уже совершенные подвиги, за поиск смертельного врага, за доблесть в битве с ним. А полководец из стихотворения «Дагомея», прыгнувший в воду по приказу своего владыки, тоже совершает подвиг во имя религии: ведь царь послал его «прислуживать золотому отцу царя» — солнцу, — и хотя царь хотел только избавиться от полководца, но истинный смысл его слов, которого сам царь не понял, глубже.

Но бывают и исключения. Вот экспедитор: Я пробрался в глубь неизвестных стран, Восемьдесят дней шел мой караван… …………………………………….. Мы рубили лес, мы копали рвы, Вечерами к нам подходили львы, Но трусливых душ не было меж нас.

Мы стреляли в них, целясь между глаз.

В действиях этого героя, безусловно, нет никаких религиозных мотивов. Героем, сражающимся со злом, он стал по необходимости. Вне Африки он не участвует в битве со злом, и оно постепенно убивает его:

Но теперь я слаб, как во власти сна, И больна душа, тягостно больна; ………………………………… Даже блеск ружья, даже плеск волны Эту цепь порвать ныне не вольны…

Так мы переходим к заключительной теме — смерти героев.

§ 3.3. В котором идет речь о смерти героев.

Есть две смерти у героев поэзии Гумилева. Первая смерть — во время подвига. Так погибает воин-зулус, и это немедленно вознаграждается — он оказывается в раю.

Похоже, такая же судьба и у дагомейского полководца, ушедшего служить золотому солнцу. Так погибает и герой стихотворения «Носорог».

…близко, близко От твоей лесной поляны Разъяренный носорог. ………………………… Но, в нездешнее влюбленный, Не ищи себе спасенья, Убегая и таясь. Подними высоко руки С песней счастья и разлуки… …………………………

И из стран обетованных Нам незримые фелуки За тобою приплывут.

А есть другая смерть — от старости и болезней , приносящая страдание и отвергаемая самим Гумилевым в стихах :

И умру я не на постели, При нотариусе и враче, А в какой-нибудь дикой щели, Утонувшей в густом плюще, —

И в жизни.

Сам Николай Степанович Гумилев погиб, расстрелянный большевиками по нелепому обвинению, но до конца сохраняя спокойствие и хладнокровие. Погиб, совершая подвиг. Ушел в вечность — и остался с нами великим певцом далекой, но прекрасной Африки.