Художественный образ «Поднятой целины»
В самом начале романа двадцатипятитысячник Давыдов уличает секретаря райкома Корчжинского в искривлении линии партии. Корчжинский дает распоряжение создавать колхоз «на базе осторожного ущемления кулачества», его интересуют лишь сводки о проценте коллективизации. Давыдов заявляет, что кулака на данном этапе надо раскулачивать, квалифицирует линию Корчжинского как политически ошибочную, смело заявляет: «Я буду проводить линию партии». Эту линию он и проводит, будучи представителем партии в Гремячем Логу.
На первом же собрании
Гремяченская партийная ячейка допускает и грубую ошибку, принимая по настоянию Нагульнова
В постановлении ЦК партии «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении» (14 марта 1930 г.) указывалось, что подобное головотяпское перескакивание «с артельной формы колхозов, являющейся основным звеном колхозного движения, к коммуне» — результат «прямого нарушения политики партии», что эти искривления тормозят дальнейший рост колхозного движения и являются «прямой помощью нашим классовым врагам» !.
Вскоре после обобществления птицы Разметнов узнает, что прохожая монашка распускала клеветнические слухи среди женщин хутора, сообщая, что кур собрали для того, чтобы заставить неспособных к труду старух вместо паровых машин «яйца насиживать». Половцев и Островное также пользуются ошибками гремяченских коммунистов и активизируют враждебную деятельность — в хуторе начинается массовый убой скота. Но тут завязывается новый сюжетный узел. Постановление ЦИК и Совнаркома «О мерах борьбы с хищническим убоем скота» вырывает почву из-под ног врагов, содействует укреплению колхоза.
Гремяченские коммунисты вовремя осознают свои ошибки, распускают «куриный колхоз» и ведут борьбу за создание семенного фонда. Однако во время отсутствия Давыдова Нагульнов избивает единоличника Григория Банника и, угрожая ему расстрелом, заставляет написать расписку в сдаче семенного зерна в общественный амбар, а трех колхозников, отказавшихся от вывоза семенного зерна, запирает на ночь в пустой комнате. Давыдов сурово осуждает Нагульнова за насилие, за «кавалерийские наскоки», пригодные лишь в решении задач военного характера, и прямо говорит ему. «Ты старыми, партизанскими методами работаешь, а сейчас — новое время, и не налеты, а позиционные бои идут» (VI, 200).
Через весь роман писатель проводит мысль о громадной роли партии в колхозном строительстве. Давыдов еще острее осознает, что надо больше работать «над фактическим укреплением колхоза». Даже Нагульнов начинает понимать пагубность своих ошибок. Развернув соревнование на пашне, коммунисты сплачивают гремяченцев, и колхоз успешно проводит весенний сев.
Глубоко жизненные конфликты, своевременно вскрытые партией и положенные Шолоховым в основу романа, придали повествованию ту напряженность и драматичность, которыми обусловлено развитие его сюжета. Социально-исторические явления, общественно-политические события нашли под рукой зрелого мастера конкретное художественное выражение, определили содержание романа, ставшего по существу произведением исторического жанра.
Четко продумав сюжет и композицию романа, Шолохов писал его последовательно, страница за страницей. Лишь одна глава о социалистическом соревновании во время пахоты была написана раньше других и затем вставлена в роман. «А позже эта глава оказалась чужеродной частицей, — рассказывал писатель. — Мне стоило больших усилий, чтобы не получилось какой-то обрывистости. Легче пишется, когда повествование идет своим чередом, тут гарантия от всяких неожиданностей» .
Отдельные главы «Поднятой целины» Шолохов читал работникам райкома партии, советовался с ними. Однажды, закончив главу о социалистическом соревновании, он принес ее на суд товарищей, не зная еще, какую норму выработки избрать для Кондрата Майданникова. Работники райкома посоветовали увеличить норму, чтобы было на что равняться. Шолохов так и сделал.
Первая книга романа создана за короткое время, но работа над ней была напряженной и кропотливой. Завершив в 1931 году первую книгу «Поднятой целины», Шолохов, однако, не мог долгое время напечатать ее. Редакция журнала предложила писателю изъять ряд глав, выбросить политически острые места, главы, связанные с раскулачиванием. Только лишь после вмешательства ЦК партии книга увидела свет. В начале 1932 года она была опубликована на страницах журнала «Новый мир» и вскоре получила высокую оценку читателей и критики.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)