Роль образа «маленького человека» в повести Н. В. Гоголя «Шинель»
Повесть «Шинель» завершает цикл Гоголя «Петербуржские повести». Она стала своеобразным итогом размышлений писателя о чиновничье-бюрократическом Петербурге. В ней Гоголь затрагивает почти все темы других петербургских повестей, но и с поразительной глубиной раскрывает трагедию человеческой личности, раздавленной безжалостным и бездушным государством. Продолжая в «Шинели» тему бедного чиновника, Гоголь наполняет ее огромным социальным и гуманистическим содержанием. История Акакия Акакиевича Башмачкина, «вечного титулярного
Чиновничье-бюрократический Петербург доводит героя до полнейшего отупления. Весь смысл его существования заключился в переписывании нелепых казенных бумаг. Ничего иного ему не дано. Жизнь Башмачкина ничем не просветлена и не согрета.
В результате герой, превращенный в своего рода пишущую машинку, лишается всякой самостоятельности и инициативы. Для него неразрешимой задачей оказывается перемена глаголов «из первого лица в третье». Духовное убожество, смиренность и робость выражаются в его запинающейся, косноязычной
Акакий Акакиевич пытается найти эстетический смысл в том единственном жалком занятии, которое ему дано: «Там, в этом переписывании, ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир. Наслаждение выражалось на лице его; некоторые буквы у него были фавориты…» Герой Гоголя переживает своего рода «озарение» в истории с шинелью. Шинель сделалась «идеальной целью», согрела, наполнила его существование. Голодая, чтобы скопить деньги на ее шитье, он «зато питался духовно, неся в мыслях своих вечную идею будущей шинели».
Грустным юмором звучат слова автора о том, что его герой «сделался как-то живее, даже тверже характером… Огонь порою показывался в глазах его, в голове даже мелькали дерзкие и отважные мысли: не положить ли, точно, куницу на воротник?». В предельном «заземлении» мечтаний Акакия Акакиевича выражается глубочайшая степень его социальной ущемленности. Но сама способность к переживанию идеального в нем остается. Человеческое неистребимо при самом жестоком социальном унижении — в этом, прежде всего, заключается величайший гуманизм «Шинели».
Акакий Акакиевич Башмачкин — маленький человек, попавший в жернова бюрократической машины, которая превратила его в один из послушных винтиков, стерла в нем черты индивидуальности. В основе повести лежит идея гуманного отношения к человеку. Гоголь раскрывает ее путем глубокого сочувственного, хотя и окрашенного иронией описания беспросветно тяжелой и безрадостной жизни своего героя.
А также — путем прямого авторского размышления о его горестной судьбе . Еще более определенно мысль писателя-гуманиста выразил «молодой человек», который услышал в «проникающих» словах Акакия Акакиевича: «Оставьте, зачем вы меня обижаете?» — другие слова: «Я — брат твой». Кроме того, Гоголь показал, что в глубине каждого, даже такого забитого и беспомощного человека, как Башмачкин, заложено протест своего рабского положения. Недаром впавший в беспамятство Акакий Акакиевич «сквернохульничал, произнося самые страшные слова», следовавшие непосредственно за словами «ваше превосходительство». Важное место в повести занимает «значительное лицо». Обычно его рассматривают как обобщенный образ бюрократической власти России.
Но ведь «значительное лицо» тоже в известной степени жертва. Неслучайно Гоголь заметил, что он был вовсе не дурной и даже «в душе добрый» и «неглупый» человек. Но, по словам писателя, «генеральский чин совершенно сбил его с толку». Все, что было в нем хорошего и доброго, исчезло, человеческое начало растворилось под генеральским мундиром.
Исчез человек и остался только чин, должность, форма без содержания. И причину духовного оскудения своего героя Гоголь видит все в той же бездушной бюрократической машине, безжалостно и равнодушно уродующей каждого человека. Весьма своеобразен сюжет повести.
В нем две линии: в одной повествуется о безрадостной жизни Акакия Акакиевича, а другая посвящена «значительному лицу». И нельзя не обратить внимания на то, что они не только тесно переплетаются одна с другой, но и развиваются во многом одинаково. Так, Башмачкин, после того, как стал обладателем новой шинели, отправился на вечеринку к своему сослуживцу, где выпил два бокала шампанского.
После, выйдя на улицу, он «побежал было вдруг, неизвестно почему, за какой-то дамою», у которой «всякая часть тела была исполнена необыкновенного движения», то есть за женщиной легкого поведения. А потом на пустынной площади злоумышленники сняли с него шинель. Нечто похожее произошло и со «значительным лицом». Желая, по словам писателя, «сколько-нибудь развлечься и позабыть неприятное впечатление», произведенное не него известием смерти Акакия Акакиевича, он отправился к своему приятелю, где за ужином выпил два стакана шампанского. А потом он «решил не ехать еще домой, а заехать к одной знакомой даме Каролине Ивановне», приятельнице «для дружеских отношений».
По пути к ней у «значительного лица» призрак отобрал шинель. Повторение сюжетных ситуаций имеет определенный смысл. Гоголь хотел подчеркнуть, что в этой жизни никто не застрахован от несчастья, что оно может обрушиться не только на «существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное», каким был Акакий Акакиевич, но и даже на «царей и повелителей мира», а в данном случае — на «значительное лицо». Только уж больно несоизмеримы последствия «несчастий» для героев повести. Если для Башмачкина утрата шинели, бывшей «светлой гостьей» в его безрадостной жизни, стала катастрофой и привела его к гибели, то для «значительного лица» это всего лишь происшествие.
Правда, оно произвело «на него сильное впечатление», после которого, как заметил Гоголь, он стал распекать своих подчиненных «уже не прежде чем, выслушавши сперва, в чем дело». Характер Акакия Акакиевича получает неожиданное развитие в конце повести. «Бедная» история его жизни имеет «шумное», мятежное продолжение после смерти. Столкнувшись с вопиющим равнодушием «Закона» в лице «значительного лица», испытав страшное душевное потрясение, герой «Шинели» заболевает и умирает. Таким образом, тема человека — жертвы общественной системы — доведена Гоголем до логического конца: «Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное». Однако в предсмертном бреду герой переживает еще одно «озарение», произносит никогда не слыханные от него ранее «самые страшные слова» вслед за словами «ваше превосходительство».
Умерший Башмачкин превращается в мстителя и срывает шинель с самого «значительного лица». Гоголь снова прибегает к фантастике, но она условна, она призвана раскрыть протестующее начало, таившееся в робком и запуганном герое, представителе «низшего класса» общества. «Мятежность» концовки «Шинели», однако, смягчается изображением нравственного исправления «значительного лица» после столкновения с мертвецом. «Шинель» нельзя рассматривать только в ряду «Петербургских повестей». Она создавалась в период завершения писателем «Мертвых душ» и теснейшим образом связана с общим замыслом поэмы: показать возможность пробуждения человеческого в каждом человеке, независимо от того, кто он — задавленный жизнью бессловесный и забитый чиновник, вроде Башмачкина, или нравственно разложившийся прожженный мошенник Чичиков. «Петербургские повести», особенно «Шинель», имели огромное значение для всей последующей русской литературы, утверждения в ней социального гуманизма и «натурального» направления.
Герцен считал «Шинель» колоссальным произведением Гоголя, а Ф. М. Достоевскому приписывают знаменитые слова «Все мы вышли из гоголевской Шинели».
(1 votes, average: 5,00 out of 5)