С конца XVIII века жанровые признаки новеллы проявляются в ином, отличном от авантюрной прозы, типе повествования. Это — готическая литература, или литература ужасов. В Россию она проникает с романами А. Радклиф, М. Гр. Льюиса, находит здесь многочисленных поклонников и подражателей.
Разбойники и подземелья,
С полдюжины на башне сов;
Луна чуть светит сквозь ущелья;
Вдали шум ветра, вой волков;
Во сне моим героям снятся
Дракон в огне, летящий гриф,
Страх, ужас вслед за ними мчатся.
Вот вам роман a la Radcliff.
Так определил
основные мотивы и штампы готической литературы Орест Сомов в пародии «План романа a la Radcliff (1816). Готический роман, готическая новелла — предвестие зарождающегося романтизма. Вере в человеческий разум начинает противостоять мысль об иррациональности и непостижимости человеческого бытия. Так, история мнимого мертвеца, столь комично описанная Чулковым в «Скупом и воре», предстает в абсолютно противоположном смысловом наполнении у Карамзина в его предромантической новелле «Сиерра-Морена».
Ее главная героиня, Эльвира, думая, что ее жених Алонзо погиб, нарушает клятву верности и дает согласие на брак с другим.
Неожиданное, как и полагается в новелле, появление Алонзо в момент свадьбы Эльзиры воспринимается ею как возмездие рока за преступную страсть. Однако автора интересует не столько неожиданная смена событий, сколько иррациональные, непредсказуемые повороты чувств героев. Так, пылая любовью к Эльвире, герой может «мучиться» и одновременно «наслаждаться», а на лице Эльвиры «знаки страха, сомнения, скорби» парадоксально сочетаются с выражением «нежной томности». Новеллистическая острота, напряженность переносятся Карамзиным во внутренний, психологический план. Непредсказуемые повороты чувства отражают зависимость героев от каких-то таинственных, «роковых» сил, познать которые им не дано и которые с фатальной неизбежностью влекут героев к гибели. Мотив вселенского одиночества, в котором нетрудно угадать настроения будущих романтических поэм Байрона и Лермонтова, завершает повествование.
