Жанр повести в творчестве Карамзина (на примере повести «Бедная Лиза»)
Наибольшего успеха писатель достиг в жанре повести. Даже если сюжет в повестях был связан с событиями из отечественной истории, Карамзин воспроизводил судьбы своих современников. Чаще центральными становились женские образы, причем социальная принадлежность и героинь, и героев была достаточно широкой: «пейзанка» Лиза, боярышня Наталья, светская дама Юлия, посадница Марфа; заурядный дворянин Эраст, боярин Любославский, светский «лев» князь N. Все это, прежде всего люди, любящие, страдающие, совершающие благородные поступки или оказывающиеся
Особую популярность получила повесть «Бедная Лиза», составившая вместе с «Натальей, боярской дочерью» своеобразную дилогию о поисках личного счастья. И Лиза, и ее мать, и покойный отец — люди высоких моральных качеств. Отец «любил работу, пахал хорошо землю и вел всегда трезвую жизнь». Мать верна памяти мужа и многие годы проливает слезы о нем, «ибо и крестьянки любить умеют!». Она воспитывает дочь в строгих нравственных понятиях, в частности, внушает ей правило «кормиться трудами своими и ничего не брать даром». Горячие симпатии автора неизменно сопутствуют
В идиллических тонах рисуется и роман между дворянином Эрастом и крестьянской девушкой Лизой. Его трагический конец результат обстоятельств и легкомысленного характера героя, а не социального неравенства. И здесь опять-таки кардинальное отличие Карамзина от Радищева, который гневно заклеймил это «позорное явление помещичьего быта в главах «Медное» и «Зайцово». Персонажами из пастушеской идиллии воспринимают себя сами герои, притом не только Эраст, который «читывал романы», но и неграмотная Лиза. «Если бы тот, кто занимает теперь мысли мои,- мечтает она,- рожден — был простым крестьянином, пастухом,- и если бы он теперь мимо меня гнал стадо свое: ах! Я поклонилась бы ему с улыбкою и сказала приветливо: здравствуй, любезный пастушок! Куда гонишь ты стадо свое? И здесь растет зеленая трава для овец твоих; и здесь алеют цветы, из которых можно сплести венок для шляпы твоей».
Н. М. Карамзин основное внимание сосредоточил на психологии героев, достигнув здесь значительного мастерства. Как никто из предшествующих русских писателей, он сумел показать все перипетии любви, передать тончайшие оттенки чувства.
Большим успехом у читателей — современников Карамзина его повесть «Бедная Лиза» была обязана прежде всего своей гуманистической направленности («и крестьянки любить умеют») и необычной для этого жанра трагической развязке. На последнее обстоятельство первым обратил внимание еще В. В. Си-повский: «Бедная Лиза» потому и была принята русской публикой с таким восторгом, что в этом произведении Карамзин первый у нас высказал то «новое слово», которое немцам сказал Гете в своем «Вертере». Таким «новым словом» было в повести самоубийство героини. Русская публика, привыкшая в старых романах к утешительным развязкам в виде свадеб, поверившая, что добродетель всегда награждается, а порок наказывается, впервые в этой повести встретилась с горькой правдой жизни».
Гуманистический настрой «Бедной Лизы» усилен не только авторским отношением к своей героине, но и к Эрасту. При явном сочувствии к героине, отказе от сословных предрассудков («и крестьянки любить умеют»), Карамзин в конструировании ее образа далеко не полностью выходит за рамки «канонов» классицизма: Лиза выписана однолинейно, она чувствительна и добродетельна, а ее «падение» по законам натуры не может считаться нарушением этических норм. А вот к какому виду характеров по классификации самого писателя «чувствительному» или «холодному»- следует отнести Эраста? На этот вопрос дать однозначный ответ нелегко. И может быть, не так уж снисходителен к нему Карамзин, как часто об этом говорится. Ведь осудить себя самому на нравственные муки до конца своей жизни наказание не меньшее, чем быть осужденным другими (в том числе прямолинейно и автором).
Подтверждением его душевной драмы (чтобы не сказать трагедии) служит, по свидетельству Карамзина, признание самого Эраста: «Эраст был до конца жизни своей несчастлив. Узнав о судьбе Лизиной, он не мог утешиться и почитал себя убийцею. Я познакомился с ним за год до его смерти. Он сам рассказал мне сию историю и привел меня к Лизиной могиле.» Создавая образ Эраста, Карамзин сделал попытку воспроизвести характер по «естественным законам». Несколько позже в «Разговоре о счастье» (1797) Карамзин откажет в жизненной типичности образу объявленного злодея: «Люди делают много зла — без сомнения — но злодеев мало; заблуждение сердца, безрассудность, недостаток просвещения виною дурных дел. Совершенный злодей или человек, который любит зло для того, что оно зло, и ненавидит добро для того, что оно, добро, есть едва ли не дурная пиитическая выдумка, по крайней мере, чудовище вне природы, существо неизъяснимое по, естественным законам».
(1 votes, average: 5,00 out of 5)