Русской поэзии душа человеческая (по творчеству В. А. Жуковского)
Его стихов пленительная сладость
Пройдет веков завистливую даль.
И, внемля им, вздохнет о славе младость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.
А. С. Пушкин
Василию Андреевичу Жуковскому по праву принадлежит первое место в допушкинский период развития русской литературы. Среди современников-поэтов он выделился силой и красотой своего художественного дарования, новаторскими начинаниями, масштабом творчества и литературной авторитетностью. На заре XIX века Жуковский покорил читающую Россию «пленительной
Задумчивая и нежная лирическая речь полилась, словно музыкальная мелодия, завораживая своими ритмами, звуками, светлой и тонкой грустью, исходящей из самых глубин человеческой души. Он был поэтом «для немногих», для тех, кто способен был оценить парение его мыслей и насладиться красотой поэтических строк. Он говорил о тайных узах, скрепляющих землю с небом, людей друг с другом, о своих страданиях, о превратностях судьбы. В его балладах обитали фантастические существа, черти и ведьмы, призраки, которые
Обобщая свои размышления об искусстве, Жуковский создал
Романтическую теорию. Он был убежден, что цель искусства —
Творчество. Корыстные и тщеславные побуждения не должны руководить писателем. Поэзия должна пробуждать в душе сладостное ощущение красоты. А красота в его понимании — это идеальная истина, которая воспроизводит мир чувств и души человеческой. Главную ценность наследия романтизма составляет идея единства истины, добра и красоты.
Элегиям и элегическим стихотворениям — принадлежит ведущее место в его творчестве по содержательной наполненности, глубине самовыражения и влиянию этого жанра на другие.
Элегии Жуковского — большие лирические произведения, центром которых оказывается элегическая личность. В его прославленных элегиях «Сельское кладбище», «Вечер», в стихотворении элегического тона «Певец» в центре — образ юноши, который «Едва расцвел — и жизнь уж разлюбил» («Певец»), потому что юное существо оказалось не принятым жизнью: «Здесь пепел безвременно сокрыли.» («Сельское кладбище»); «Придет сюда Альпин в час вечера мечтать над тихой юноши могилой!» («Вечер»); «И рано встретил он конец, заснул желанным сном могилы.» («Певец»). Особенность, свойственная романтической поэзии Жуковского, заключается в том, что он разрушил грани между жизнью и смертью своего героя, его бытием и небытием. Юноша-поэт вначале передает впечатления, вызванные сельским кладбищем, а затем как бы видит себя умершим.
Герой живет и не живет одновременно. Его внимание привлекли не прославленные герои отечества, а простые сельские жители («Сельское кладбище»). Их судьбы учат его всегда следовать голосу совести и чести, не раболепствовать перед сильными мира сего, не быть жестоким и равнодушным к тем, кто страдает, ценить в жизни отзывчивость, способность сострадать, готовность прийти на помощь нуждающемуся в ней.
Главный интерес Жуковского как романтика вызывают особые переживания, эмоциональные и интеллектуальные: воспоминания, мечты, надежды, сны, а также самое невыразимое, но существующее в душе — мир предчувствий. Ему знакомы все тончайшие оттенки ощущений и эмоций, его чуткое ухо улавливает едва слышные звуки, а глаз подмечает все до мелочей: последний луч зари, блестящую струю в реке, трепет ивы, колыхание тростника, зыбкость лунного блеска. Чувство природы в элегиях Жуковского особенно проникновенно, богато оттенками и философски содержательно. Он различает утреннее и весеннее (радостное, светлое очарование природой, которое испытывает человек)» вечернее (подлинно элегическое) и многие другие чувства. Особенного мастерства он достиг в поэтическом изображении вечер («Вечер», «Славянка»), когда природа погружается в «задумчивость», в «таинственное молчание», в «дремоту», а человек, слившись с ней, с умиротворенным сердцем погружается в себя.
Вечернее затишье позволяет чувствительной душе постигать не замеченное за дневными заботами.
Человеческие переживания, которые ввел Жуковский в мир поэзии, полны предчувствий, безотчетного «стремления к бесконечному», по словам В. Г. Белинского, который особенно ценил это, так как «без стремления к бесконечному нет жизни, нет развития, нет прогресса».
Элегическое творчество Жуковского создало особый эстетический мир. Его главный отличительный признак — меланхолия, которая состоит из оттенков противоположной эмоциональной тональности и в которой нет ни завершенности, ни определенности. «Меланхолия — это ни горесть, ни радость, а оттенок веселья на сердце печального, оттенок уныния на душе счастливца. Это чувство Жуковский связывал с античностью. «Все сокровища были на земле, все заключалось в земных радостях и все с ними исчезло», — так воспроизводил Жуковский сознание человека античного времени. Меланхолия, рожденная таким сознанием, — грустное чувство, вызванное пониманием изменчивости жизни, неверности житейских благ, «предчувствием утраты невозвратимой и неизбежной».
Но эстетический мир Жуковского богат и другими эстетическими переживаниями. В элегиях — чувство красоты, ведь в воспроизведении ее поэт видел цель искусства. Жуковский различал два типа красоты: «блестящую красоту» солнечного яркого дня, пышного заката — внешнюю красоту — и красоту внутреннюю, без блеска и роскоши красок, но еще более проникновенную. Поэзия его полна романтическим переживанием красоты. Прекрасному он подбирает синонимы: «очарование», «обаяние», «обворожение», «невыразимое», «минувших дней очарованье», «прошли вы, дни очарованья», «очарованный поток», «очарованная тишина».
Романтическое мироощущение поэта и выражается в его элегиях, в этом очаровании. Состоянием очарования, которое вызывают и природа, и собственные воспоминания, мечты, безотчетные стремления, элегическая личность отделена от повседневности. Белинский ценил элегический настрой поэзии Жуковского, чувство неудовлетворенности, порыв к неведомому, лучшему. В юношеской меланхолической тоске критик видел залог прогресса.
Жуковский воспринял мир, тесно слив его с личным душевным опытом, раздвинув границы словесного искусства, совершив переворот огромного масштаба и значения, определивший последующее направление русской литературы. В. Г. Белинский, подводя итог творчеству поэта, говорил: «Незрим подвиг Жуковского и велико значение его в русской литературе! Его романтическая муза была для дикой степи русской поэзии элевзинскою божнею Цецерою: она дала русской поэзии душу и сердце. Это еще не пушкинские стихи; но после них уже надо было ожидать не других каких-нибудь, а пушкинских.»
(1 votes, average: 5,00 out of 5)