О чем говорится в рассказе «Бежин луг»
Обратимся к 1-2 историям и проследим, как они рождались,- а это происходит чуть ли не на наших глазах. Автор помогает следить за рождением быличек, и будем внимательны к его подсказке. Припомним первую историю Ильюши, которую прервал приход заблудившегося охотника. Маленькая кустарная бумажная фабрика. Смена на этой фабрике — из мальчишек (мы помним, что Ильюше примерно 12 лет). Надсмотрщик Назаров запретил им ходить домой, потому что много работы. Наса лежат на полу и не могут заснуть, и «зачал Авдюшка говорить, что, мол, наса, ну, как домовой
Домового видеть нельзя — об этом только что сказал Ильюша, а слышать его можно. Доброжелательная авторская усмешка подсказывает рационалистическую отгадку событий, объясняет, почему наса услышали домового. История рождения страшной истории перед нашими глазами: ведь не успел Авдей проговорить
Еще более прозрачны авторские намеки в рассказе о русалке и Гавриле: Гаврила заблудился, сел под дерево, задремал и увидел. (наяву или во сне?) русалку. Волосы у нее зеленые, как конопля, сама светленькая, беленькая, как плотичка или карасик. Что подсказало плотнику этот облик? В полусне, в ярком лунном свете видит он, как серебрятся стволы березок, колеблются их плакучие ветки. Он слышит жалобный голосок, и, хотя его смущает, что этот голосок похож на голос жабы, плотник верит, что перед ним русалка. Страх не покидает Гаврилу всю жизнь: он искренне убежден, что не будет ему в жизни счастья, и живет с сознанием своей обреченности.
Опять мы улавливаем и авторскую усмешку, и авторскую подсказку. А наши мальчики у костра истово верят в существование всех этих существ, хотя и не чужды мысли, что кто-то может приврать при рассказе о разных случаях (припомним, что Федя, который направлял беседу, сомневался в том, что «лесная нечисть смогла христианскую душу испортить», и для верности переспросил Костю: «Твой батька сам это рассказывал?»).
Домовой, русалка, леший, водяной — эти таинственные и страшные существа в какие-то очень далекие от нас, да и от этих мальчишек времена воплощали грозные и непонятные силы природы. В них верили взрослые — тем легче верить детям. Но одно дело верить, а другое — встречаться с этими силами. Как получилось, что они сами (во всяком случае, Ильюша, Павлуша и Костя) оказались участниками событий, которые подтверждают их верования?
Известный юрист Л. Копи писал о степени достоверности рассказов у себя, объективной ценности их показаний: «Отсутствие необходимой критики по отношению к себе и к окружающей обстановке, при крайней впечатлительности и живости воображения, делает многих из них, под влиянием наплыва новых ощущений и идей, жертвами самовнушения. Приняв свою фантазию за действительность, незаметно переходя от «так может быть» к «так должно быть» и затем к «так было», они упорно настаивают на том, что кажется им свершившимся в присутствии их фактом».
Очевидно, именно так рождались, так оформлялись на наших глазах и те былички, которые услышали мы от рассказчиков. Читатели с удовольствием слушают эти истории, с еще большим удовольствием соглашаются сыграть на уроке сценку у костра, воспроизводя часть того, что услышали в рассказе. Но их отношение ко всем этим историям часто снисходительное и даже высокомерное, оправданное, как им кажется, превосходством сегодняшнего человека. Они с полуслова ловят авторскую подсказку. Они и скажут и напишут, почему и как испугались лисовщики домового, Гаврила — русалки, а Павлуша — голоса Васи. Очень решительно и бойко, легко и просто, без тени сомнения, с азартом моралистов — разоблачителей чужих грехов выступают семиклассники. И эта активность хороша и естественна. Только не нужно оставлять читателей на этой стадии уяснения ребячьих россказней. Наше дело — помочь им увидеть также и поэтичность этих поверий, и дружелюбие в авторской усмешке. Ведь жаждая из этих быличек не только ошибка невежественного ума, но и свидетельство борьбы разума за освоение окружающего мира, свидетельство человеческого познания этого мира. Наивность и поэтичность не должны быть забыты. Стремление к познанию, которое лежит в основе этих поверий, не должно остаться без признания, без уважении.
Остановиться на стадии разоблачения — это значит не только не сказать всей правды, но и исказить ее.
Был период, когда стремление использовать рассказ для решительной борьбы с невежеством оправдывалось необходимостью. Мы знаем, как выражалось это стремление в работах Алферова и др. Время прямолинейной борьбы с неграмотностью и невежеством, время готовности использовать любые средства ради уничтожения предрассудков позади. Мы уже можем, оглядываясь назад, объективно, без раздражения и запальчивости оценить фантастический мир представлений — мир, в котором жили наши предки.
Мы можем увидеть поэтичность и мужество разума, именно разума, который отважно сражался с непонятным и непонятым, создавая неверные, но все же обобщения, использовал все резервы для того, чтобы иметь свое суждение об окружающей природе, чтобы придумать, найти способ оборониться от ее опасного могущества. В рассказе «Бежин луг» мы видим не рождение поверий, а обстоятельства, которые поддерживают веру в их существование. В рассказе много уважения к внимательному взгляду крестьянина, и мы должны это показать, показать и доброжелательную авторскую усмешку, помочь насам с таким же уважением улыбнуться вместе с ним.
Автор говорит о том, что самая теплая, ясная, короткая и безопасная погожая июльская ночь в самой знакомой и прозаической густонаселенной средней полосе России таит много неясного, необъяснимого. Проверим это собственным опытом, собственными воспоминаниями. Непонятные звуки и шорохи — разве они и сейчас не действуют на наши нервы и оставляют нас равнодушными? Может быть, найдется такой смелый на словах VII класс! В одной из корреспонденции «Читательской газеты» рассказывалось о том, как читатели Спасско-Лутовиновской школы, проводя ночь у костра на Бежином лугу, стали рассуждать о жизни крестьянских мальчишек, и одна ученица сказала: «Наверное, страшно тогда жить было: кругом помещики, старосты, лешие, домовые.». Атмосфера, в которой жили мальчишки, передана верно. Но, имея перед собой рассказ, Читатель должен добиваться значительно большей точности понимания и оценки, чем это сделала девочка. Конечно, жить было хуже. И все-таки интересно.
Они сами многое делали для того, чтобы наполнить содержанием свою жизнь. Они были люди другой среды и судьбы, другой эпохи. Но это были люди, которые заслуживают нашего уважения и симпатии, как заслужили они симпатию рассказчика.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)