НАПОЛЕОН РАСКОЛЬНИКОВА И НАПОЛЕОН АНДРЕЯ БОЛКОНСКОГО
«В отличие от плеяды выдающихся западноевропейских поэтов-романтиков, в восприятии которых образ Наполеона был еще окружен героическим или высоким трагическим ореолом. Толстой и Достоевский. показали, что сама идея «наполеонизма» глубоко бесчеловечна, эгоистична, буржуазна и антидемократична по своей сущности»
Наполеона можно по праву назвать культовой фигурой IXX века, которая выражает суть эпохи потрясений. Тема «сильной личности», живущей только жаждой абсолютной власти над «дрожащей тварью» была весьма актуальна
Герои романов «Преступление и наказание» и «Война и мир» разночинец Родион Раскольников и князь Андрей Болконский — родные братья по своему нравственно-психологическому облику. В первую очередь их роднит сознание своего превосходства, что явилось благоприятной психологической почвой для развития их индивидуалистических черт, притязаний на власть. Вот почему, Наполеон, как идеал сильной личности, очень увлекал их.
Студент Раскольников выстроил свою жестокую философию, Которая заключалась в следующем: все люди подразделяются на две категории: «твари дрожащие», безропотно принимающие порядок вещей, и «творцы истории», «сильные мира сего», люди нарушающие моральные нормы и общественный порядок, гении, которым «все дозволено», а развитие общества совершается за счет попрания первых последними. Идеалом «сверхчеловека» у Раскольникова является Наполеон. Для героя Достоевского это личность, действующая по правилу «все дозволено», человек, могущий пожертвовать всем ради достижения собственной выгоды. Это гений, который уверен, что имеет право распоряжаться человеческой судьбой, сотнями жизней. Он, не задумываясь, посылает тысячи людей на гибель в Египет, оставляет свою армию замерзать в снегах России без тени жалости и сожаления. Таков кумир Раскольникова. Молодой человек завидует способности императора перешагнуть через всех и все, его равнодушию, спокойствию, хладнокровию.
На первый взгляд кажется, что Андрей Болконский думает совершенно о другом Наполеоне. Впервые о пристрастии князя к этой исторической личности мы узнаем в салоне Анны Павловны Шерер: » Нельзя не сознаться, . Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но . но есть другие поступки, которые трудно оправдать». Князь восхищается блестящей карьерой Бонапарта, проделавшего путь от поручика до императора и старается закрыть глаза на его жестокость. Он видит в нем бесстрашного, честолюбивого героя, который взял Тулон, предложив свой план, доблестно захватил Аркольский мост, бросившись в гущу сражения со знаменем в руках, мужественно пожимал руки больным чумой солдатам в госпитале. Андрей верит в силу единичной воли, в способность «сильной личности» по собственному усмотрению вершить судьбу народов. Как и многие другие юноши той эпохи, он мечтает о своем часе, когда он сможет показать на что способен: » Но где же? Как же выразится мой Тулон?»
Князь Андрей Болконский и Родион Раскольников близки друг другу и потому, что их мечты о наполеоновской власти над людьми не были выражением только их индивидуалистического самоутверждения. Эту власть они предполагали использовать во имя общего блага. Раскольников мечтает управлять людьми, направить свои силы на преобразование мира к лучшему. В отличие от него князь Андрей говорит: » Хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими. Я не виноват, что я хочу этого, для одного этого я живу. Я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую». Болконский завидует Наполеону, ведь тот добился самой главной из побед — победы над своими поданными: его обожают люди.
Но, если стремясь стать Наполеоном Раскольников волнуется, переживает из-за матери, старается уберечь сестру Дунечку от брака с подлецом Лужиным, испытывает страшные угрызения совести, то для князя Андрей жизнь близких людей не более священна, чем жизнь «миллионов людей»: » И как ни дороги, не милы мне многие люди — отец, сестра, жена — самые дорогие мне люди, но как ни странно и не естественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать». И он действительно преступил бы через эту святыню за минуту славы. Это сближает Болконского с Наполеоном, который сказал: » Такой человек, как я, плюет на жизнь миллионов людей». Славолюбие явилось для князя силой, готовой смести объективные начала нравственности.
Как для Наполеона, так и для молодых людей наступает их «Тулон». Для Раскольникова это убийство старухи, то есть самопроверка героя: выдержит ли он идею о праве сильной личности на кровь, является ли он избранным, исключительным человеком, Наполеоном: «Я просто убил; для себя убил, для себя одного». «Тулон» Болконского поначалу очень похож на триумф Бонапарта: те же дрогнувшие солдаты, побежавшие с битвы, знамя. Среди полного безумия, охватившего всех, он делает то, что задумал еще перед боем: «Вот оно! — думал князь Андрей, схватив древко знамени. и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним». Однако подвиг князя и подвиг императора совершается в разных ситуациях: когда молодой Наполеон взбежал на Аркольский мост, за ним шли солдаты, только на минуту заколебавшиеся, тогда как исход Аустерлицкого сражения был заранее предрешен.
Таким образом, и Раскольников, и Болконский потерпели неудачу. Их поступки приводят к нарушению моральных норм и краху нравственных ценностей. Однако оба они путем тяжких испытаний пришли к осознанию тщетности и ничтожества избранного идеала, к горькому разочарованию в Наполеоне. Их спасла одна и та же сила — любовь и соединение с вечным. Лежа на Аустерлицком поле, князь Андрей перед лицом «высокого неба» освобождается от своей тайной веры в Бонапарта, раскаивается. «Он знал, что это был Наполеон — его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с этим высоким бесконечным небом, с бегущими по нем облаками». Он вернулся к вечному — семье, дому. Так и любовь Сони преображает Раскольникова, приобщает его к вечным нравственным ценностям. Оба молодых человека приходят к признанию нравственного закона, как общеобязательного и объективно существующего, что приводит к разочарованию в кумире.
«В отличие от плеяды выдающихся западноевропейских поэтов-романтиков, в восприятии которых образ Наполеона был еще окружен героическим или высоким трагическим ореолом. Толстой и Достоевский. показали, что сама идея «наполеонизма» глубоко бесчеловечна, эгоистична, буржуазна и антидемократична по своей сущности»
(1 votes, average: 5,00 out of 5)