Пушкин и Онегин в романе «Евгений Онегин»
Роман «Евгений Онегин» был и остается непревзойденным образцом русской классической литературы. Это произведение уникально в своей неповторимости. Подчеркивая его нетрадиционность, сам Пушкин говорил: «Я теперь пишу не Роман, а роман в стихах — дьявольская разница». Поэт назвал свой роман «свободным», и эту свободу мы ощущаем в искреннем выражении авторского «я», в его непринужденной беседе с читателем.
Следя за событиями, мы постоянно ощущаем присутствие автора-поэта, который делится с нами своим пониманием и отношением
Мне нравились его черты, Мечтам невольная преданность, Неподражательная странностьИ резкий, охлажденный ум. Я был озлоблен, он угрюм;Страстей игру мы знали оба;Томила жизнь обоих нас;В
Однако с самого начала романа мы замечаем множество различий между автором и героем, часто — даже противостояние одного другому, чего не скрывает и сам Пушкин: «Всегда я рад заметить разность между Онегиным и мной».
Со слов Пушкина мы многое узнаем о воспитании и образе жизни Евгения Онегина. «Мод воспитанник примерный» был слишком крепко привязан к обществу, которое презирал и осуждал за пустоту, контактов с которым стал избегать в силу их бессмысленности. Однако эта незримая связь все же влияла на его мысли и часто даже направляла поступки, которые он совершал, «боясь ревнивых осуждений». Отсюда и угрюмость Онегина, его беды, ведь, как следствие внутреннего конфликта, «как тень иль верная жена» его всюду стережет хандра.
Автор же, если и не оптимистичен, то уж во всяком случае не теряет энергии души, имеет собственное мнение на все происходящее.
Как разнится восприятие театра Пушкиным и Онегиным. Театр для автора — «волшебный край!», «душой исполненный полет». Здесь множество знакомых, здесь «блистал Фонвизин, друг свободы, и переимчивый Княжин». Актрис Пушкин называет «мои богини» и грустит, когда «взор унылый не найдет знакомых лиц на сцене скучной».
Театр для Онегина — место, где скучают или разглядывают в лорнет ложи незнакомых дам; «молодой повеса», приходя сюда, «идет меж кресел по ногам».
Природа нема для пресыщенного удовольствиями Онегина, в деревне ему так же скучно, как и в Петербурге:
Два дня ему казались новыУединенные поля, Дыханье сумрачной дубровы, Журчанье тихого ручья;На третий роща, холм и полеЕго не занимали боле;Потом уж наводили сон;Потом увидел ясно он, Что и в деревне скука та же…
Пушкин же видит совсем другую природу:
Цветы, любовь, деревня, праздность, Поля! Я предан вам душой.
Поэт видит здесь «приют спокойствия, трудов и вдохновенья», расцветает в деревенском уединении:
Я был рожден для жизни мирной, Для деревенской тишины…
Поклоннику «страсти нежной» Онегину неведомо чувство глубокой любви, поскольку он «скользит» по жизни. Ничто не способно надолго привлечь его внимание, и эта «горячность молодая» опустошает его душу, иссушает сердце. После прочтения письма Татьяны «чувствий пыл им на минуту овладел», но «воля и покой» ему дороже, поэтому-то так спокойна, почти бесстрастна его «отповедь» Татьяне. Онегин — эгоист и научается жертвовать собой лишь к концу романа, после долгих испытаний и путешествий.
Именно тогда любовь настигает его, он влюбляется, «как дитя», но уже поздно — его не понимают. Пушкин же, в отличие от Онегина, растворяется в любви, чувствует малейшие ее оттенки, пишет о ней взволнованно и самозабвенно:
Я помню море пред грозою:Как я завидовал волнам, Бегущим шумной чередоюС любовью лечь к ее ногам! Как я желал тогда с волнамиКоснуться милых ног устами!..Нет, никогда порыв страстейТак не терзал души моей!
Мы видим, что образ автора является в романе призмой, сквозь которую раскрывается образ Евгения Онегина во всей его динамике, развитии, непостоянстве. Создавая образы романа, сам незримо присутствуя в нем, А. С. Пушкин вложил в роман свой ум, наблюдательность, жизненный и литературный опыт, свою душу. И поэтому великого поэта зря беспокоила судьба его творения:
Быть может, в Лете не потонетСтрофа, слагаемая мной;Быть может ,Укажет будущий невеждаНа мой прославленный портретИ молвит: то-то был Поэт!
(1 votes, average: 5,00 out of 5)