Сочинение-анекдот об упадке морали
В одном порту на западном побережье Европы лежит в своей рыболовецкой лодке бедно одетый мужчина и дремлет. Элегантно одетый турист вставляет в свой фотоаппарат новую цветную пленку, чтобы снять идиллическую картину: голубое небо, зеленое море с мирными белоснежными гребнями волн, черная лодка, красная шапка рыбака. Клац.
Еще раз: клац, и, поскольку Бог любит троицу и осторожность не помешает, в третий раз: клац. Резкий, почти вражеский звук будит дремлющего рыбака, который сонно привстает, сонно ищет свою пачку сигарет; но прежде чем он находит
Этот жест завершает торопливую вежливость и эта торопливая вежливость, которую навряд ли можно измерить, а вслед за ней возникает привлекающая смятенность, которую турист, владея языком страны, старается преодолеть разговором:
— «Наверное, сегодня у Вас будет хороший улов». — «Качание рыбака головой. — «Но мне сказали, что погода благоприятная». — Кивание рыбака головой. — «Так Вы что, не будете выезжать?»
А далее кивание рыбака головой, возрастающая
— «О, Вы себя плохо чувствуете?» В конце концов, рыбак переходит от языка жестов к произнесенным словам: «Я чувствую себя чудесно, — говорит он. Никогда в жизни я не чувствовал себя лучше». Он встает, потягивается, будто хочет продемонстрировать, как атлетически он сложен: «Я чувствую себя фантастически». Выражение лица туриста становится более несчастным, он не может удержаться от вопроса, который, почти разрывает ему сердце: «Но почему же тогда Вы не выезжаете?»
Ответ поступает быстро и сжато:
— «Потому, что утром я уже выезжал». — «Был хороший улов?» — «Он был таким хорошим, что мне более нет необходимости выезжать. В сетях было 4 омара, почти 2 дюжины скумбрии…» Рыбак, наконец, проснувшись, расслабляется и хлопает туриста успокоительно по плечам. Это встревоженное выражение лица кажется ему выражением хотя и неуместной, но трогательной заботы. — «Мне достаточно даже на завтра и на послезавтра, — говорит он, чтобы облегчить душу незнакомца. — Не хотите ли закурить мои?» — «Да, спасибо».
Сигареты во рту, пятый клац, незнакомец садится, качая головой, на край лодки, откладывает фотоаппарат, так как теперь ему нужны обе руки, чтобы подчеркнуть важность своей речи. — «Я не хочу вмешиваться в ваши личные дела, — говорит он, — но вообразите себе, вы бы выехали сегодня во второй, в третий, даже в четвертый раз и поймали бы три, четыре, пять, наверное, даже десять дюжин скумбрии — вообразите себе это».
Рыбак соглашается.
— «Вы бы, — продолжает турист, — выезжали не только сегодня, но и завтра, послезавтра, итак, в любой благоприятный день дважды, трижды, наверное, даже четыре раза — знаете, что бы случилось?»
Рыбак качает главой.
«Не позднее, чем через год, Вы бы смогли купить себе мотор, через два года — вторую лодку, через три или четыре года вы смогли бы, наверное, приобрести маленький катер. Вы бы поймали, конечно, намного больше — и в один прекрасный день Вы бы имели уже два катера, Вы бы…, — воспаление лишает его на миг голоса, — Вы бы смогли построить маленький холодильник, наверное, коптильню, позднее консервную фабрику, Вы бы летали на вертолете, находили бы косяки рыб и давали бы Вашим катерам указания по радио. Вы смогли бы получить лицензию на ловлю лосося, открыть рыбный ресторан, экспортировать омаров без посредника прямо в Париж — а тогда бы..»., — снова воспаление лишает его языка.
Качая головой, пораженный до глубины сердца, уже почти потеряв радость своего отпуска, он смотрит на мирно волнительный прилив, где радостно прыгают еще не пойманные рыбы. «А тогда бы…», — говорит он, но снова взволнованность лишает его речи.
Рыбак хлопает его по спине, как ребенка, который захлебнулся. «Что же тогда?» — спрашивает он тихо.
«Тогда, — говорит незнакомец, — тогда Вы бы могли сидеть спокойно в порту, дремать на солнце и смотреть на замечательное море». — «Но я делаю это уже и сейчас, — говорит рыбак, — я сижу спокойно в порту и дремлю, лишь ваше клацанье мешает мне».
Недоуменный турист пошел задумчиво прочь, так как раньше он считал, что работает для того, чтобы в один прекрасный день уже не было необходимости работать, и у него не осталось ни единого признака сочувствия к бедно одетому рыбаку, а осталось лишь немножко зависти.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)