«Плаха»: мифологизм романа

Мифологизм в литературе — явление известное и распространенное. Сказочно-легендарные, мифологические мотивы и образы часто вводятся в повествование о современной жизни. Они позволяют писателю соотнести прошлое и настоящее, углубить философский аспект произведений: вспомним Гоголя, Достоевского, Булгакова, а также Распутина , Астафьева . Для Айтматова включение народной легенды, мифа в повествование — постоянный прием: вспомним повести и романы «Прощай, Гюльсары!», «Ранние журавли», «Белый пароход», «Пегий пес, бегущий

краем моря», «И дольше века длится день».

Использование Мифов помогает писателю осветить проблемы отношений человека и природы. Отношение человека к природе становится для Айтматова критерием оценки человечности, определяет взаимоотношения людей. Писатель призывает совершить экологическую революцию в сознании человека. С особой силой заостряет Айтматов этот вопрос в «Плахе» — произведении, в котором опасность экологической катастрофы становится ощутимой. В этом романе автор развивает свою философию природы при помощи сквозной сюжетной линии волков, связывающей три части произведения.

Благодаря

этой линии, в «Плахе» все время присутствует глаз природы, изучающий людей. Голос волчицы Акбары позволяет автору показать нас самих со стороны, дать понять, как люди чудовищны по отношению к своей земле.

Читая Роман, можно заметить, что изображение жизни волков Акбары и Ташчайнара в первых двух частях и в третьей меняется. И это, видимо, не случайно. Сначала линия волков идет, в общем-то, не сливаясь с судьбами людей.

Волки постоянно принимают страдания от человека, но в них жив волчий закон — не трогать людей. Несмотря ни на что, среди волков зарождается новая жизнь. Волки здесь — во­площение необыкновенной воли к жизни. Погибли волчата Акбары и Ташчайнара во время облавы на сайгаков; волки навсегда ушли из Моюнкумов.

Опять у них новое потомство. И опять оно гибнет по вине людей во время пожара в камышах, который был зажжен из-за залежей редкого сырья. Айтматов с трагической иронией говорит здесь о безрассудном отношении человека к своей земле: «А что в таком случае камыши, когда гибель самого озера, пусть и уникального, никого не останавливает, если речь идет о дефицитном сырье.

Ради этого можно выпотрошить земной шар, как тыкву».

Волки снова уходят, спасаясь от людей, оказываются в Прииссыкульской котловине. «И здесь Акбара и Ташчайнар еще раз заново начали свою жизнь…» Этому посвящена третья часть романа. И теперь мы видим, как судьба волков начинает теснее переплетаться с судьбами людей. Но если в первых двух частях волки страдают от людей, то теперь люди начинают страдать от волков. Судьба волков переплелась теперь и с Бостоном и его семьей, и с Базарбаем.

Базарбай, человек, в котором осталось мало человеческого , причинил зло волчьей паре, вытащив из их логова детенышей ради наживы. Расплачивается же за это Бостон, честный, добрый человек, понимающий животных, природу: волчица уносит маленького сына, и тот погибает от его же выстрела. Волки начинают мстить, и слепо мстить. Несправедливы ли волки? Несправедлива ли природа?

Кажется, запас терпения у природы кончился, и она, не разбирая, не щадит человека. Произошло нарушение какой-то меры между природой и людьми. И кончилось это страшной трагедией и для волков, и для человека.

Почему это происходит? Писатель дает нам понять, что человек должен быть частью природы, а не царем ее. Человек на правах царя внедряется в жизнь природы, не зная, не понимая ее, что и приводит к трагедии — и для людей, и для природы.

Образ именно волков у Айтматова не случаен . В восточной мифологии, в частности мифологии древних тюрков, есть легенда о происхождении родов от волка, о том, как волчица выкормила гуннского мальчика, а потом у нее родилось от него десять сыновей — основателей тюркских родов. Как мы понимаем из этого предания, волчицу считали матерью человека. Таким образом в романе возникает такая символика: волчица — природа, волчица — мать человека.

Писатель напоминает нам, что человек — сын природы, часть ее.

В изображении волков читатель может, конечно, увидеть некий парадокс: мы привыкли , что волки — воплощение зла. В романе же автор показал нам на примере волчьей семьи самые высокие идеалы любви, преданности, милосердия — качества, которые должны бы пронизывать и человеческую жизнь. Но если вдуматься, то здесь нет никакого противоречия. Айтматов идет здесь от традиций национального фольклора.

И эти традиции, кстати, не совершенно чужды и русскому фольклору: в некоторых сказках волк показан как добрый мудрый зверь, помогающий человеку. Айтматов призывает людей учиться у природы и указывает на укорененность этой идеи в национальных традициях, в мифологии.

Также важнейшее место в романе занимает еще один миф — миф о Христе. Какова же его роль в структуре произведения? Какова его символика? В романе три части.

В первой и второй частях мы встречаемся с главным героем романа Авдием Каллистратовым, в третьей части перед нами другой главный герой — чабан Бостон. Легенда о Христе помещена во вторую часть. На первый взгляд, третья часть, кроме линии волков, ничем не связана с первыми двумя, в ней уже другой герой со своими проблемами и иной судьбой. Кажется, что третья часть могла быть самостоятельной повестью. Если же вдуматься, то без первых двух частей третья теряет свое значение.

В соединении всех частей большую роль играет именно легенда о Христе, и связи здесь и внешние, и внутренние.

В первых двух частях мы видим бывшего семинариста Авдия Каллистратова, чей образ кажется идеализированным, в какой-то мере даже бесплотным и беспочвенным. Но, может быть, именно такой образ, такой характер нужен для того, чтобы резко обнажить социальные противоречия эпохи: в соприкосновении с Авдием укрупняется то безумие, которое охватило людей, забывших о добре и совести. В Авдии мы можем увидеть и тени героев Ф. М. Достоевского — князя Мышкина, Алеши Карамазова, таких же, отвечающих за совесть других. Авдий ищет своего Бога, нового Бога, Бога-завтра.

И этот Бог — не что иное, как совесть, которая спасет человечество, как хотел спасти его Иисус Христос.

Здесь возникает параллель Авдий-Христос. Еще в первой части можно было заметить, что портрет Авдия — длинные волосы, бледное высокое чело, бородка, глаза навыкате — напоминает изображение Христа. А во второй части мы наблюдаем непосредственную связь Авдия и Христа: в больном сознании Авдия возникает сюжет о Христе. Автор наделяет своего героя способностью жить мысленно сразу в нескольких временных воплощениях.

Он живет в том времени, тысячу девятьсот пятьдесят лет назад, но с опытом этих девятнадцати с половиной веков. Авдий оказывается на какое-то время современником Понтия Пилата и хочет сказать Учителю, предостеречь его, что появился новый бог, поразивший сознание всех людей своей «религией, развратной и универсальной, религией превосходящей военной силы». Авдий переносит муки Христа на себя, хочет так же спасти людей, страдает за них, как и Христос. Кажется, что перед нами Христос из двадцатого столетия: таким его делает восприятие легенды Авдием.

И сам Авдий, с его человеколюбием, стремлением сделать мир совершенным, кажется, олицетворяет Христа нашего времени. Но Авдий сам не спасся и никого не спас. Автор сопоставляет в тексте Авдия и Христа: «И тогда тоже была пятница, и тот, кто мог спастись, тоже не догадался ради своего спасения сказать в свою пользу двух слов».

Далее писатель подводит нас к следующему: «…А что, если существует на свете закономерность, согласно которой мир больше всего и наказывает своих сынов за самые чистые идеи и побуждения духа?.. а что, если это и есть форма существования и способ торжества таких идей?» Иисус, Авдий гибнут, а идея добра, совести, справедливости была и остается.

Чингиз Айтматов отступает в передаче евангельского сюжета от традиционной трактовки, стилизует язык легенды под современный язык, язык публицистический. Это объясняется тем, что легенда дана в восприятии Авдия, журналиста. Осовременен Иисус, осовременен и Понтий Пилат, который олицетворяет собой страшный цинизм власти. Он посылает на казнь Иисуса Христа, который может отнять власть, но милует убийцу . Такая подача евангельского сюжета, видимо, входила в замысел писателя: остросоциальная современность легенды заставляет задуматься над открыто публицистическим, конкретно сегодняшним значением вечных вопросов человечества.

Легенда о Христе в романе позволила писателю дать ретроспективное изображение реальности, глубже высветить характеры героев, дать их более масштабно.

Несомненно, легенда имеет прямое отношение и к третьей части романа, где главный герой — чабан Бостон, вроде бы не имеющий никакого отношения к Авдию и Иисусу. Однако вдумчивый читатель почувствует, что за Бостоном незримо стоит Авдий. Авдий был идеологом добра, его проповедником, он пытался действовать, но у него ничего не вышло. Авдий погибает — появляется Бостон.

Его жизнь — попытка реализовать те ценности, которые проповедует Авдий. И здесь именно через легенду осуществляется связь между Авдием и Бостоном. В легенде в разговоре между Пилатом и Христом идет речь о Страшном суде. Иисус не дает определенного ответа, каким он будет.

Мы понимаем из его слов только то, что Страшный суд свершится в самих людях, но не будет такого библейского разрешения вопроса — воздастся людям по делам их. Отсюда и решение образа Бостона: ему по делам его должно быть уготовано счастье, а выпадает тяжелая судьба и еще более тяжкая казнь — он наказан смертью своего сына от собственной руки. Что же это? Понятия о добре и зле изменились, уже нет границ добра и зла?

О многом заставляет задуматься роман.

Легенда о Христе не только играет сюжетно-композиционную роль в романе, но и несет в себе мощный философский смысл. В ней объединен ряд мотивов, один из главнейших — мотив конца света, который прослеживается во всех частях романа: конец света для волков, для человечества , для жизни одного человека, Бостона. В легенде же мы читаем рассказ Иисуса о видении в Гефсиманском саду: «Как будто я лежал над землей и не увидел ни днем, ни ночью ни одного живого человека — все было мертво…» Айтматов создает свой Апокалипсис, где Иисус предстает не как Бог, а как человек, с его колебаниями и слабостями.

В этом Апокалипсисе Айтматова заключен пророческий смысл, на который нельзя не обратить внимание.

Легенда о Христе тесно связана с общей структурой романа. С помощью легенды писателю удалось показать тип характера, который должен сохраниться навсегда, — тип характера Иисуса. Он есть и в Авдии, и в Бостоне.

Это трагические герои, они погибают, но остаются нравственными победителями, не изменяют долгу, не предают себя.

В своем романе Чингиз Айтматов при помощи мифологизма достигает нового видения действительности. В этом открытом мифологизме, обращении к национальным, народным корням, которыми подпитывается идеал современного человека, и проявляется сила и своеобразная художественность «Плахи».

Ольга Журавлева, Учитель русского языка и литературы МОУ СОШ № 13, г. Жуковский