Взгляд кролика
Глава 21. И у меня защипало в сердце
Котани-сэнсей написала на доске: «Что это?», потом повернулась к классу и сказала:
— Тема сегодняшнего урока — «Что это?».
— Что это еще за «Что это?», — громко спросил Кацуичи.
— Если б ты знал, что это еще за «Что это?», то тема бы не называлась «Что это?», — ответила учительница. Вид у нее при этом был таким серьезным, что все не выдержали и расхохотались.
Сегодня Котани-сэнсей проводила открытый урок. Учителей собралось довольно много. Они выстроились в шеренгу
Первый раз с начала своей работы в школе Котани-сэнсей вела урок в присутствии взрослых людей. Она очень нервничала — быть такой же невозмутимой, как Адачи, у нее явно не получалось.
— Пожалуйста, напишите в своих тетрадках: «Что это?». Теперь пишите: «Котани-сэнсей внесла в класс большую коробку». Написали? Молодцы.
Дальше будете писать сами.
Будете записывать то, о чем вы подумали.
Котани-сэнсей вышла в коридор и втащила в класс завернутую в белую тряпку картонную коробку размерами примерно метр на метр.
— Ого, какая коробища! — сказал кто-то из детей.
—
— Телевизор, — крикнул Кацуичи.
— Обогреватель! Вентилятор, — вслед за Кацуичи начали выкрикивать остальные.
— Отлично, теперь напишите в своих тетрадках, что, как вам кажется, лежит внутри коробки. А если вы еще вдобавок напишете, почему вам так кажется, то у вас получится хорошее сочинение.
Дети принялись старательно писать. Только Тэцудзо не писал. Он сидел и не отрываясь смотрел на коробку.
— Так. Джунъичи-кун, пожалуйста, прочти нам, что у тебя получилось. С самого начала. Джунъичи встал и прочел:
— Котани-сэнсей внесла в класс большую коробку. Я подумал: «Интересно, что там внутри?» Все закричали: «Телевизор, обогреватель» и еще много чего. Я думаю, что может быть это и телевизор, но пословица говорит: «Поспешишь — людей насмешишь».
Поэтому я решил написать, что я не знаю, что лежит в коробке.
Стоявшие у задней стены учителя заулыбались, кто-то из них хихикнул. «Джунъичи, как всегда, в своем репертуаре», — подумала Котани-сэнсей.
— Хорошо, — сказала она, — теперь я сниму эту белую тряпку.
Котани-сэнсей развернула тряпку, и все увидели коробку из-под цветного телевизора.
— Я же говорил, что это телевизор! — радостно закричал Кацуичи.
— Записывайте в тетрадку, что вы подумали.
Котани-сэнсей немного подождала и вызвала Кацуичи.
— Кацуичи-кун, прочти, что ты сейчас написал.
— Я же говорил, что это телевизор! — начал читать Кацуичи. — Я это понял с самого начала. Я сразу угадал. Я молодец. — Дочитав, он с сомнением посмотрел по сторонам.
Тэцудзо все так же сидел, не отрывая глаз от коробки.
— Хорошо, идем дальше.
Котани-сэнсей разорвала картонную коробку. В ней оказалась еще одна — из-под мандаринов. У задней стены послышался приглушенный смех.
Дети зашумели, потом схватились за карандаши и принялись писать.
— Выходит, что это не телевизор. Кацуичи-кун, прочтешь нам, что ты в этот раз написал? Пожалуйста.
Кацуичи встал и прочел:
— Котани-сэнсей плохая. Она меня предала.
Теперь учителя смеялись уже в полный голос. Орихаши-сэнсей вытирал навернувшиеся на глаза слезы.
— Извини, Кацуичи, я не хотела тебя обидеть. Постарайся угадать, ладно? — Котани-сэнсей подошла к мальчику и погладила его по голове.
— Загляните в коробку, — сказала Котани-сэнсей и, оторвав крышку, пронесла коробку по рядам. То, что лежало в коробке, было похоже на мандарины, обернутые в газетную бумагу. Коробка была полна этими шариками до краев.
— Не верьте ей, это не мандарины! — закричал Джунъичи.
— Не верьте мне, это не мандарины, — повторила за ним Котани-сэнсей. — Посмотрите хорошенько, подумайте, а потом пишите.
Все сразу стали серьезными и задумались. Никто не отвлекался.
«Как они изменились за несколько месяцев, эти дети», — подумал Адачи-сэнсей, стоявший вместе с другими учителями у задней стены.
— Так, теперь пусть Мичико-тян прочтет нам, что она написала.
— Я подумала: «Наверное, это яблоки». Яблоки круглые. Их можно завернуть в газету, и получатся шарики. Поэтому я подумала, что это яблоки. Это точно не мандарины.
Я посмотрела Котани-сэнсей в глаза и увидела, что она нас обманывает.
Котани-сэнсей развернула газетные шарики — в них ничего не оказалось. На дне коробки из-под мандаринов стояли четыре коробки из-под пирожных.
Дети снова зашумели.
— Это что, пирожные?
— Ну… — неопределенно ответила Котани-сэнсей.
— А там одинаковое, в этих коробках? — спросила Тэруе.
— Одинаковое, — сказала Котани-сэнсей и добавила: — Я немножко нечестно с вами поступила. Если только смотреть — трудно отгадать, что лежит внутри. Я была не права.
Давайте теперь послушаем, как звучит то, что лежит в этих коробках. Слушайте внимательно.
Котани-сэнсей взяла одну из коробок и легонько ее потрясла. Внутри что-то зашуршало. Она проделала то же самое с остальными тремя коробками.
Звук был одинаковый.
— Я понял, — сказал Такеши.
— Я тоже понял.
— И я поняла, — послышались отовсюду детские голоса.
— Вот так вот сразу? — спросила учительница.
— Я знаю, что угадал, — уверенно сказал Такеши, выпятив грудь.
— Ну, тогда пиши в тетрадку.
Котани-сэнсей едва успела это сказать, как уже весь класс сосредоточенно заскрипел карандашами. Урок получился на славу. Идея с коробкой себя оправдала — еще чуть-чуть, и дети, сами того не замечая, напишут целое сочинение.
Причем напишут с интересом, а значит, и результат будет интересный.
— Такеши-кун, читай.
— Сэнсей изо всех сил пытается нас обмануть. Но, когда я услышал звук в коробке, я сразу догадался. И я сказал себе: «Ура-ура-ура!» Потому что в этих коробках лежат либо вкусные печенюшки, либо конфеты в бумажных фантиках! Они так шуршат, если потрясти коробку. За то, что она нас обманывала, Котани-сэнсей решила угостить нас конфетами и печеньем.
Она замечательная! Я ужасно рад!
Сзади опять засмеялись. Котани-сэнсей тоже засмеялась.
— Все понятно, вы решили, что я приготовила для вас сладости.
— А что, нет? — спросил враз погрустневший Такеши.
— Даже и не знаю, что сказать.
— Там ведь сладости, сэнсей?
— Точно сладости! Признавайтесь!
Обстановка накалялась. А что, если в коробках не окажется конфет? Тогда, наверное, дети разорвут Котани-сэнсей на части.
— Давайте сделаем так: я вам сейчас дам потрогать эти коробки, а вы сами решите — сладости это или нет. Хорошо?
Учительница поделила класс на четыре группы и каждой группе выдала по коробке. Дети по очереди трясли коробки, кто-то даже пытался их нюхать.
Вдруг один мальчик воскликнул:
— Там что-то есть!
— Ну ты дурак, — сказал ему Такеши. — Понятно, что там что-то есть. Это же с самого начала было ясно.
Мальчик, которого звали Хиромичи, сказал:
— Да нет, ты не понимаешь. Вот послушай. Там внутри что-то шевелится.
Слышишь? Во, снова зашуршало.
— И правда шуршит… — дети ошарашенно переглядывались. Они так быстро передавали коробку по кругу, что даже не заметили, что внутри что-то шевелится.
— Это жуки! — радостно сказал кто-то из детей.
— Жуки-олени! Точно!
Да уж, жуки-олени, пожалуй, будут поинтересней конфет. Дети были в восторге. Они записывали что-то в свои тетрадки и нет-нет да и поглядывали на стоявшие на столе коробки из-под пирожных.
Из коробок доносились глухие постукивания и шуршание. Настроение у всех было отличное!
После того как стало ясно, что в коробках находится что-то живое, Тэцудзо, казалось, даже перестал дышать. Котани-сэнсей подумала, что своим взглядом он скоро просверлит в картоне дырку.
— Хиромичи-кун, твоя очередь читать.
— Это жуки-олени. Ну пожалуйста, пожалуйста. Умоляю!
Пусть это будут жуки-олени. Сэнсей, ну пожалуйста, ну что вам стоит!
— Час от часу не легче, — сказала Котани-сэнсей. — Вы только что думали, что это конфеты — оказалось, что не конфеты. Теперь вы думаете, что это жуки, но может быть, вы снова ошибаетесь.
Дети заволновались. Они с тревогой смотрели то на учительницу, то на коробки.
— Только не подумайте, что мне нравится вас мучить. Это не так. Мы прямо сейчас откроем коробки, и вы узнаете, что там лежит.
Дети радостно загалдели.
— Еще только одно. Скажите мне, что вы сейчас чувствуете?
— Как сердце стучит — быстро-быстро!
— Как будто я сейчас в обморок упаду.
— А я как будто описаюсь сейчас, — послышались с разных сторон голоса.
— Пожалуйста, запомните это чувство, — очень серьезно сказала Котани-сэнсей.
Потом она перерезала ножницами клейкие ленты, которыми были обмотаны коробки.
— На счет три открываем коробки. Раз-два-три! Открывайте!
Дети, затаив дыхание, открыли заветные коробки. По классу пронесся восторженный возглас — в коробках копошились маленькие красные раки.
Котани-сэнсей дала детям немного пошуметь, потом сказала:
— Каждый из вас получит по одному раку. Пожалуйста, заботьтесь о нем как следует!
— Ур-ра! — радостно завопил Такеши.
Похоже, Котани-сэнсей на этот раз удалось избежать расправы.
— Так, а теперь все посмотрите на меня, — сказала она. — Нам надо сделать еще одну вещь. Я уверена, что вы справитесь. Сегодня вы больше всего волновались в тот момент, когда открывали коробку. И еще в тот момент, когда вы поняли, что лежит внутри.
Я попрошу вас написать в тетрадках, что вы почувствовали. Это будет последняя часть вашего Сочинения. На этом мы закончим урок.
— Хорошо, сэнсей! — Дети с готовностью принялись писать.
Присутствующие на уроке учителя восхищенно наблюдали за происходящим. Обычно для первоклассника написать даже самое простое предложение — задача не из легких. А тут учитель говорит: «Пишите», — и весь класс хватается за карандаши и пишет.
Чудеса, да и только.
В дальнем углу класса, как раз там, где стояли учителя, лежали стопки детских дневников. Это были растрепанные, кое-где порванные тетрадки, со следами грязных рук на страницах. Было видно, что в каждую такую тетрадку Котани-сэнсей и ее ученики вложили немало труда.
Ота-сэнсей пришел в класс до начала занятий и успел немного полистать эти дневники. Больше всего его поразила запись в дневнике мальчика по имени Сатору. «Теперь понятно, — отложив тетрадку в сторону, подумал учитель, — почему у Котани дети с такой легкостью пишут сочинения».
«В середине второй трети я начал вести дневник. Теперь я встаю очень рано, чтобы Котани-сэнсей успела проверить, что я написал. Я не люблю вставать рано. Когда я только начал вести дневник, у меня даже не было времени играть.
Сначала я писал очень мало, потому что не знал, что писать. Но Котани-сэнсей сказала: «Постарайся, у тебя получится». На следующий день я написал на две строчки больше.
Мне было плохо. Я написал: «Больше не могу! Ненавижу этот дневник». Тогда Котани-сэнсей написала мне: «Сатору-кун, это очень хорошо, что ты честно написал, что ненавидишь вести дневник.
Но надо потерпеть, потому что хотя сейчас тебе тяжело, зато потом ты не раз еще подумаешь: «Как хорошо, что я не бросил свой дневник». Надо уметь трудиться. Это нелегко, но тебе это только на пользу. Чем больше ты трудишься, тем умнее становишься.
Писать сочинение очень трудно. Если я пишу целый вечер, то у меня иногда даже зубы начинают болеть. И так сильно болят, что я не могу жевать. Сатору-кун, а у тебя болят зубы, когда ты пишешь сочинение?
Не болят? Значит, тебе надо больше стараться!» Когда я не знал, о чем писать, я выходил из дома и куда-нибудь шел. Каждый раз в другое место. Чем больше я ходил, тем больше я мог написать.
И когда мне становится лень, я всегда вспоминаю, что мне написала Котани-сэнсей, и стараюсь не лениться».
Котани-сэнсей даже не думала, что она будет так волноваться. Краем глаза она заметила, как Тэцудзо взял карандаш. Проходя по рядам, учительница украдкой взглянула на мальчика и увидела, что тот сосредоточенно что-то пишет в своей тетрадке.
Сердце чуть не выскочило у нее из груди. Когда Тэцудзо отложил карандаш, Котани-сэнсей сказала:
— Ну что, написали?
— Да! — дружно ответили все.
— Так, кого же мне вызвать?
Котани-сэнсей колебалась. Ей очень хотелось прочитать сочинение Тэцудзо — это было первое сочинение, которое он написал на уроке. Но она боялась обидеть мальчика — а вдруг он написал что-то совсем бессвязное и все будут над ним смеяться?
Что же делать?
У Котани-сэнсей голова пошла кругом. Ей вдруг показалось, что она слышит голос: «Детям нужно доверять. Нужно в них верить».
«Я верю в Тэцудзо!» — подумала Котани-сэнсей.
— Давайте посмотрим, что написал Тэцудзо-тян, — сказала она и взяла у мальчика тетрадку. Быстро пробежала глазами то, что он написал, — как будто прочитала молитву.
«я матрел и матрел и ищо матрел и матрел в каропку и снова матрел и атуда палезли эти красныи мне защипала носу какакда пьешь газирофку мне защипала серце я люблю этих красных я люблю катани-сэнсей»
Котани-сэнсей прочла вслух:
— Я смотрел в коробку. Я все смотрел в нее и смотрел. И вдруг оттуда полезли эти красные.
У меня защипало в носу. Так бывает, когда пьешь газировку. И у меня защипало в сердце.
Я люблю этих красных, я люблю Котани-сэнсей.
Когда Котани-сэнсей дошла до слов «я люблю Котани-сэнсей», у нее задрожал голос. Слезы уже давно стояли в глазах. Не в силах больше сдерживаться, она отвернулась.
Кто-то из детей захлопал в ладоши. И вот уже со всех сторон зазвучали аплодисменты. Они становились все громче и громче. Адачи-сэнсей хлопал в ладоши.
Орихаши-сэнсей хлопал в ладоши. Все хлопали в ладоши.
Класс дрожал от рукоплесканий.
В оформлении использованы иллюстрации Томоко Хаягава.