Стихи о спорте Мандельштама и «Футбол» Заболоцкого: совпадение или подражание?
Исследователи Заболоцкого указывают, что несмотря на абсолютную новизну поэтики «Столбцов», его первого сборника, даже на фоне отгромыхавшего уже футуризма, в этих стихах явственно прослеживается влияние поэтов XIX века , причем как на уровнях поэтики и основных мотивов, так и на уровне словесных перекличек. Однако «Столбцы» не могли бы быть написаны и без влияния современников Заболоцкого. Одно из подтверждений — связи «Столбцов» с поэзией Мандельштама 1910-1920-х годов, существование которых я хочу доказать.
Самый яркий, на
Стихотворение 1928 года «Народный Дом» начинается так :
Народный Дом, курятник радости, Амбар волшебного
Эта пышная титулатура — любимый прием раннего Заболоцкого — отсылает нас к мандельштамовскому стихотворению «Люблю под сводами седыя тишины» .
Соборы вечные Софии и Петра, Амбары воздуха и света, Зернохранилища вселенского добра И риги Нового Завета.
Очевидно синтаксическое и лексическое сходство этих двух четверостиший: оба они начинаются с подлежащего, за которым следует вереница одинаково устроенных приложений, которые объединены неявно присутствующим в двух этих стихотворениях мотивом зерна, хлеба , который неизбежно вызывает ассоциацию с радостно-торжественной, не плотской составляющей жизни .
Уже на этом примере хорошо виден метод Заболоцкого: «вплетать» в стихотворную ткань отрывочные цитаты, не делая их частью ткани семантической, иными словами, вставлять в текст литературную аллюзию, отсекая весь пласт ассоциаций, который эта аллюзия неизбежно должна за собою скрывать. Часто цитата освещается пародийно — без пародии на само произведение, она лишается культурного контекста, обессмысливается.
Например, в стихотворении 1928 года «Цирк» разговаривают два комических героя.
Один старик интеллигентный Сказал, другому говоря: «Этот праздник разноцветный Посещаю я не зря. Здесь нахожу я греческие игры, Красоток розовые икры, Научных замечаю лошадей, — Это не цирк, а прямо чародей!» Другой, плешивый, как колено, Сказал, что это несомненно.
Эта сцена не может не вызвать в памяти финал последнего стихотворения из мандельштамовского сборника «Камень» — «Я не увижу знаменитой «Федры»…».
Вновь шелестят истлевшие афиши, И слабо пахнет апельсинной коркой, И словно из столетней летаргии Очнувшийся сосед мне говорит: — Измученный безумством Мельпомены, Я в этой жизни жажду только мира; Уйдем, покуда зрители-шакалы На растерзанье Музы не пришли! Когда бы грек увидел наши игры…
Перекличка «греческих игр» и грека, который не видит «наших игр», очевидна; а «зрители-шакалы», кажется, соотносятся с двумя собеседниками у Заболоцкого.
Еще один пример. Мандельштамовское стихотворение «Воздух пасмурный влажен и гулок…» кончается так:
Небо тусклое с отсветом странным — Мировая туманная боль — О, позволь мне быть также туманным И тебя не любить мне позволь.
У Заболоцкого в шуточно-эротическом стихотворении «Отдых» читаем:
Сепаратор, бог чухонский, Масла розовый король! Укроти свой топот конский, Полюбить тебя позволь.
Лексическое сходство последних строк в этих четверостишиях очевидно, но столь же очевидно, что это не более чем игровой прием: Заболоцкий заимствует у Мандельштама только ритмико-лексическое клише , полностью изменяя не только тематику и интонацию стихотворения, но и ритм .
Итак, повод видеть в стихах Заболоцкого переклички с первыми сборниками Мандельштама существует. Теперь попробуем найти связь между «Футболом» Заболоцкого и целым рядом мандельштамовских стихотворений .
Все пять стихотворений являют собой описание спортивной игры, причем спорт подается как динамическое действо — в противоположность античной традиции изображать спортсменов неподвижными, описывая красоту их тела, напряжение мышц и так далее. Девятнадцатый век, хотя и нарушает эту традицию, все-таки, во-первых, близок ей, а во-вторых, апеллирует к ней. Взять, к примеру, стихотворение Пушкина «На статую играющего в свайку».
Юноша, полный красы, напряженья, усилия чуждый, Строен, легок и могуч — тешится быстрой игрой! Вот и товарищ тебе, дискобол! Он достоин, клянуся, Дружно обнявшись с тобой, после игры отдохнуть.
Статика задается самим названием, да и динамика процесса игры у Пушкина мнимая.
Серебряный век делает описания спорта динамичными, вводит событие и героев , наконец, привносит в описания вселенский размах.
Но только тот действительно спортсмэн — Кто Разорвал печальной жизни плен : Он Знает мир, где дышит радость, пенясь…
Слишком дряхлы струны лир: Золотой ракеты струны Укрепил и бросил В мир Англичанин вечно-юный.
… Через моря и реки, Просторы, площади, снега, Расправив пышные доспехи И накренясь в меридиан, Несется шар.
И у Мандельштама, и у Заболоцкого сохраняется еще античное любование спортсменами , но к этому чувству оба добавляют еще и упоение движением, бешеным темпом игры. Более того, это радостно-восторженное состояние передается и героям стихотворений.
Ключевую воду пьет Из ковша спортсмэн веселый…
Ликует форвард на бегу. Теперь ему какое дело!
При этом в стихотворениях появляется мотив театральности: спорт «ненастоящ», он похож на всеохватывающее действо — не то на буффонаду, не то на мистерию.
Сам собой летает мяч, Как волшебная приманка. …………………………….. Он Творит игры обряд, Так легко вооруженный, Как аттический солдат, В своего врага влюбленный.
Как плащ, летит его душа, Ключица стукается звонко О перехват его плаща. Танцует в ухе перепонка, Танцует в горле виноград…
У Мандельштама это ощущение развивается в двоякое понимание спорта: с одной стороны, спорт — это порыв, выход за пределы «печальной жизни» , а с другой — действо, которое происходит в угоду публике.
Румяный шкипер бросил мяч тяжелый, И черни он понравился вполне.
Эта «чернь», масса, присутствует как у Мандельштама , так и у Заболоцкого. Это могут быть как зрители или некоторые подразумевающиеся наблюдатели , так и игроки .
Должно быть, так толпа сгрудилась, Когда мучительно жива, Не допив кубка, покатилась К ногам тупая голова.
Свалились в кучу беки, Опухшие от сквозняка…
Здесь угадывается романтическое противопоставление героя и толпы, но, впрочем, этот мотив ни в одном из указанных стихотворений не развивается
(1 votes, average: 5,00 out of 5)