Мифологическая основа комедии «Пигмалион»
Когда-то на острове Кипре был большой художник Пигмалион. Из мифа «Пигмалион». «Когда-то на острове Кипре был большой художник Пигмалион» — так начинается древнегреческий миф о Пигмалионе. Этот известный царь Кипра прославился кроме всего прочего еще и тем, что ужасно не любил женщин и был отчаянным холостяком. Всего себя он отдавал управлению государством и своему увлечению — резьбе. Пигмалион вырезал скульптуры из мрамора, из дерева, из слоновой кости, лепил их из глины. Однажды он вырезал из самого лучшего мрамора женскую фигуру
Лицо ее имело удивительную красу, она казалась живой, и руки прекрасной Галатеи (так назвал ее Пигмалион) будто протягивались к нему и обещали огромное счастье. Пигмалион влюбился впервые в жизни, но любимая его стояла молчаливая и невозмутимая. Не находил покоя Пигмалион. В сердце его поселилось то, от чего он зарекся, — любовь! Дни и ночи просил Пигмалион богиню любви Афродиту, чтобы она оживила Галатею, но богиня долго сердилась на того, кто никогда не признавал высокого чувства любви. И, в конце концов, увидев, как по-настоящему любит
Это миф. А теперь — Бернард Шоу. Это писатель-парадоксалист. Вся Англия знала: если вечером англичане посмотрели спектакль, и он им понравился, то на утро можно ждать «разгромной» статьи от Бернарда Шоу. Он был не таким, как все. И что это означает? Это означает, что и миф «Пигмалион» он покажет не таким, которым его знает весь мир. Но англичане (особенно те, что жили в викторианскую пору) все-таки ждали, что автор будет придерживаться правил — какой миф, такая и драма. Но Шоу только смеялся над ними. Он использовал закон «тележка с яблоками» — тележка та самая и яблоки те же самые, но если тележку опрокинуть, то яблоки не останутся в том же порядке. И вот Шоу опрокидывает тележки. Лондонцы приходят на спектакль «Пигмалион», а драматург им подсовывает «Анти-Пигмалион»!
— Что-то здесь не то! Где здесь миф? — испытывает удивление, один джентльмен.
— Чудак Шоу что-то напутал. Чего можно ждать от невежественного ирландца? — бросает реплику другой.
— Так, так, так. Но в этом что-то есть, — вмешивается в разговор третий.
— А все так, как в нашей жизни. Миф — это сказка, а жизнь — это вам не сказка, — начинает закипать еще один.
Именно такого обсуждения, несомненно, и хотел Шоу. Он хотел расшевелить таких благопристойных, традиционных, холодных и очень правильных англичан. Хотел вызвать их реакцию, принудить обсуждать реальные, жизненные проблемы. А то, что же выходит? Идет себе лондонец в театр и созерцает, как царь Кипра вступает в брак с никому не известной красавицей без рода и племени — и ничего, все удовлетворены, все счастливы от того, что история имеет благой финал. А Шоу возвращает зрителей к реалиям — что же скажут лондонские богатеи, если известный аристократ возьмет да и вступит в брак с беднячкой? «Нет! Некогда!» — закричат они и будут отворачиваться от того, кто посмел нарушить вековые традиции королевской Англии. Как можно привести мусорщицу в приличное аристократическое общество?
Так Шоу и показал лицо двойной морали современного человека. В своей пьесе Шоу специально не доказывает историю к влюбленности: Элиза и Хиггинс даже не должны и намека делать на какую-то там любовь, так как такого в жизни быть не может! Вот так на мифологической основе автор освещает проблему номер один — проблему социального рас
(1 votes, average: 5,00 out of 5)