Сюжетно-композиционные особенности рассказа К. Паустовского «Телеграмма»
В рассказе «Телеграмма» К. Паустовский поднимает тему человеческого равнодушия и одиночества. Сюжетную основу составляет простая история о том, как пожилая мать, забытая дочерью, занятой своей работой в городе, умирает в одиночестве. Композиционно рассказ разбивается на три части: в первой рассказывается о жизни Катерины Петровны в селе Заборье. Вторая посвящена дочери Насте. В третьей части происходит трагическая развязка этой истории.
Рассказ наполнен символами, деталями, помогающими понять, как автор оценивает героев. Очень важен
Описывается октябрьское ненастье. Грусть льется с самого начала произведения: «Октябрь был на редкость холодный, ненастный. Тесовые крыши почернели. Спутанная трава в саду полегла, и все доцветал и никак не мог доцвесть и осыпаться один только маленький подсолнечник у забора». Далее рассказывается о Катерине Петровне.
Автору симпатична эта одинокая старушка. Ее одиночество скрашивают девочка Манюшка, помогающая по дому, и сторож Тихон. Она живет прошлым. Кажется, в доме время застыло на месте.
Он даже чем-то напоминает
Каждый день старушка думает о Насте, ждет ее появления и плачет. Она сидит так тихо, «что мышь, обманутая тишиной, выбегала из-за печки, становилась на задние лапки и долго, поводя носом, нюхала застоявшийся воздух». Тяжесть одиночества автор подчеркивает, одушевляя неживой предмет: «Керосиновый ночник был…, казалось, единственным живым существом в покинутом доме».
Писатель вводит описание осеннего рассвета, который по традиции символизирует возрождение. Но здесь он значит совсем иное: «Рассвет все больше медлил, все запаздывал и нехотя сочился в немытые окна, где между рам еще с прошлого года лежали поверх ваты когда-то желтые, осенние, а теперь истлевшие и черные листья». Так постепенно угасает и жизнь Катерины Петровны, кончается ее осень. Ощущение одиночества и старости символически передаются и через образ клена, который когда-то давно девушкой-хохотушкой посадила Катерина Петровна.
Теперь он стоял «облетевший, озябший, ему некуда было уйти от этой бесприютной, ветреной ночи». Образу Катерины Петровны противостоит образ Насти. С ней мы знакомимся во второй части рассказа.
Она живет в Ленинграде и работает секретарем в Союзе художников. Настя редко вспоминает о матери, она даже не находит минуты, чтобы написать ей письмо. У Насти Катерина Петровна — единственный дорогой человек. Но работа заставляет забыть о ней.
Настю нельзя, казалось бы, назвать черствой, бездушной. Это подтверждает эпизод со скульптором Тимофеевым. Она заботится о том, чтобы он смог организовать выставку. Настя приходит к Тимофееву в мастерскую. Там холодно, чадит керосинка.
Но трудности, которые переживает Тимофеев, кажутся совсем несерьезными, особенно в сравнении с горем одинокой Катерины Петровны. На этом фоне невыразительно звучит жалоба Тимофеева: «Непонятно, как я еще не издох в этой берлоге. А у Першина в мастерской от калориферов дует теплом, как из Сахары». То есть, переживания Тимофеева не столь драматичны, как переживания одинокой старушки. Истинные ценности начинают открываться, когда в зале на обсуждении выставки работ Тимофеева гремят аплодисменты в честь Насти, вытащившей скульптора из забвения, а Настя в это время читает телеграмму о том, что мать ее умирает из-за душевной черствости «чуткой» Насти.
Автор прямо не осуждает Настю. Здесь снова на первый план выходят символы. Вот Настя смотрит на скульптуру Гоголя: «Настя вздрогнула. Насмешливо, зная ее насквозь, смотрел на нее остроносый сутулый человек… «А письмо-то в сумочке нераспечатанное, — казалось, говорили сверлящие гоголевские глаза. — Эх, ты, сорока!».
А вот и последняя «встреча» после получения телеграммы: «Гоголь смотрел на нее, усмехаясь. На его виске как будто тяжело билась тонкая склеротическая жилка. Насте показалось, что Гоголь тихо сказал сквозь стиснутые зубы: «Эх, ты!».
Наконец, в третьей части Настя жестоко наказана за невнимание к матери. Приехав в Заборье, она не застает матери в живых, не получает прощения за свою сухость. Но теперь душа несчастной Катерины Петровны, наконец, успокоилась. Это подчеркивает спокойный, почти зимний пейзаж: «Подморозило. Выпал тонкий снежок.
День побелел, и небо было сухое, светлое, но серое, будто над головой протянули вымытую, подмерзшую картину». «Нет оправдания душевной черствости», — утверждает Паустовский своим рассказом.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)