Китайские стихи Николая Гумилева
Версификационная поэтика цикла
1
Как никто другой в русской поэзии преданный музе дальних странствий Николай Гумилев никогда не бывал в Китае и вообще на Дальнем Востоке, тем не менее в пестром калейдоскопе его экзотической поэзии «Китайские стихи» занимают свое законное почетное место.
Практически весь цикл был написан во время последнего пребывания поэта в Париже, куда он явился из Петрограда через Лондон 1 июля тысяча девятисот семнадцатого года в распоряжение военного комиссара Временного правительства России генерала
Восток и нежный и блестящий В себе открыла Гончарова, Величье жизни настоящей У Ларионова сурово.
В себе открыла Гончарова Павлиньих красок бред и пенье, У Ларионова сурово Железного огня круженье.
Павлиньих красок бред и пенье От Индии и Византии, Железного огня круженье — Вой покоряемой стихии.
От Индии до Византии Кто дремлет, если не Россия? Вой покоряемой стихии — Не обновленная ль стихия?
Кто дремлет, если не Россия? Кто видит сон Христа и Будды? Не обновленная ль стихия — Снопы лучей и камней груды?
Кто видит сон Христа и Будды, Тот стал на сказочные тропы. Снопы лучей и камней груды — О, как хохочут рудокопы!
Тот встал на сказочные тропы В персидских, милых миньятюрах. О, как хохочут рудокопы Везде, в полях и шахтах хмурых.
В персидских, милых миньятюрах, Величье жизни настоящей. Везде, в полях и шахтах хмурых Восток и нежный, и блестящий.
При жизни поэта стихотворение не публиковалось. Оно стало известным со слов Михаила Лозинского. Как видим, перед нами отнюдь не изящная безделица, а концептуально значимое произведение, трактующее извечную проблему о месте России между Востоком и Западом, между Индией и Византией, между Буддой и Христом. Все эти судьбоносные символы упорным повторением в чередующихся строках исподволь внедряются в наше сознание.
Косвенным образом прозвучал и далеко не риторический вопрос о грозных событиях, разыгравшихся на родине поэта за время его отсутствия: «Не обновленная ль стихия — // Снопы лучей и камней груды?» Восемь строф стихотворения, соединившись в единое кольцо, образовали своего рода «венок», символизирующий замкнутость историко-географического хронотопа России. Четные стихи последней строфы закономерно совпали с нечетными — первой.
2
Синэстезическая рокировка поэтического слова и живописи, а точнее, их органический сплав всегда отличали идиостиль Гумилева. Так, уже под детским рисунком поэта мы видим его самый ранний опыт в стихотворческом искусстве: «Уже у гидры семиголовой // Одна скатилась голова // И наезжал Геракл суровый // Весь золотой под шкурой льва»
(1 votes, average: 5,00 out of 5)