«Борьба есть условие жизни…» В. Г. Белинский
Александр Блок жил и творил на рубеже двух миров: в эпоху подготовки и осуществления тяжелейшего в истории России социального перелома — Октябрьской революции. Он оказался последним великим поэтом старой, дооктябрьской России, завершившим своим творчеством поэтические искания всего XIX века, и вместе с тем его именем открывается первая, заглавная страница истории русской советской поэзии. За двадцать лет, что отделяют первые серьезные стихи Блока от «Двенадцати» и «Скифов», содержание его поэзии и сама его творческая манера претерпели
Отрешенный от реальной жизни лирик, казалось бы, целиком погруженный в свои душевные переживания, каким Блок начал свой литературный путь, вырос в истинно национального поэта, творчество которого овеяно историческими, социальными, житейскими бурями его грозного, переломного, революционного времени. Если сравнить юношескую лирику Блока с его зрелыми стихами, на первый взгляд может показаться даже, что перед нами два разных поэта. Вот, к примеру, характерные для юного Блока стихи, говорящие об интимных переживаниях уединенной души и похожие на торжественные молитвы с затемненным смыслом:
И вот — Она, и к Ней — моя Осанна — Венец трудов — превыше всех наград… А вот как глубоко и вместе просто и отчетливо писал он тринадцать лет спустя, размышляя о судьбах матери-родины: Идут века, шумит война, Встает мятеж, горят деревни, А ты все та ж, моя страна, В красе заплаканной и древней — Доколе матери тужить? Доколе коршуну кружить? Разительные перемены, происшедшие в творчестве Блока, были продиктованы самой жизнью, всем ходом исторической действительности, определившей направление жизненного и литературного пути поэта. Путь этот был сложным и трудным, исполненным многих резких противоречий, но в конечном счете — прямым и неуклонным.
Сам Блок очень верно и точно сказал, что это был «путь среди революции». Лично далекий от жизни и борьбы рабочего класса, Александр Блок, подобно особо чувствительному сейсмографу, чутко улавливал приближение «невиданных мятежей» и «неслыханных перемен». На богатом и гибком, музыкальном и многосмысленном языке своей поэзии он гениально передал неотступно владевшее им чувство душевной тревоги. В этом чувстве воедино слились и острое ощущение непрочности и обреченности старого мира, и трепетное ожидание какого-то всеобщего и окончательного всемирно-исторического переворота — «мирового пожара», в огне которого должна родиться совершенно новая, справедливая и свободная жизнь. Непроглядный мрак и могильный холод «страшного мира» и «огненные дали» будущего, горькое отчаяние и светлая надежда, смертная тоска и бурные страсти, грубая действительность и крылатая мечта, душевные страдания измученного человека и ослепительное счастье, которое обретает он в «вихре музыки и света»; трагедия России, закабаленной и униженной царями, барами и чиновниками, и неизбывная жизне-творческая сила народа — таковы резкие контрасты и противоречия, запечатленные в поэзии Блока.
Достигнув творческой зрелости и полностью овладев своим тончайшим мастерством, поэт видел истинную ценность искусства в его жизненной достоверности и правдивости, в отзывчивости его на все действительно важное и решающее, что происходит в жизни в данное время. Век, говорил Блок, может простить художнику «все грехи», кроме единственного — «измены духу времени». Стараться постичь дух времени, быть безотказно верным ему — в этом видел Блок силу художника, поэта.
Больше того, он был убежден, что у настоящего поэта даже его любая «личная страсть» всегда непременно «насыщена духом эпохи», и потому «в эпохи бурь и тревог нежнейшие и интимнейшие стремления души поэта также преисполняются бурей и тревогой». Это замечательные, глубоко верные слова, раскрывающие природу настоящего, большого искусства, и лучшим подтверждением их служит зрелое творчество самого Блока. Все его стихи, даже самые «интимные», говорящие, казалось бы, только о личном, овеяны духом времени, освещены молниями русской революции. «Неситесь!
Буря и тревога вам дали легкие крыла…» — сказал Блок о своих стихах. Буря века — и пробужденная ею душевная тревога поэта. «Не может сердце жить покоем, недаром тучи собрались..», «Покоя — нет…», «И вечный бой! Покой нам только снится…» — вот самая постоянная и самая громкая нота, которая звучит в стихах Блока.
Такие тревожные стихи могли родиться лишь в эпоху крушения одного миропорядка и в предчувствии другого, нового. С необыкновенной поэтической силой и остротой ощущал Блок историческую бездну, разверзшуюся перед обреченным старым миром: Он занесен — сей жезл железный — Над нашей головой. И мы Летим, летим над грозной бездной Среди сгущающейся тьмы…
(1 votes, average: 5,00 out of 5)