Восприятие и истолкование стихотворения Б. Пастернака «Февраль, достать чернил и плакать.»
Всякое искусство есть
Подражание природе.
Сенека
«Современные течения вообразили, что искусство как фонтан, тогда как оно — губка» — писал Пастернак.
Как понять его слова? Что впитывает в себя эта губка? За ответом на эти вопросы я попробую обратиться к стихотворению Бориса Леонидовича «Февраль. Достать чернил и плакать.», так как оно описывает процесс творчества.
Итак, читая это стихотворение, сразу замечаешь постоянно повторяющийся звук «р»: «Февраль», «чернил», «феврале», «навзрыд», «грохочущая»,
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд.
Или
Достать пролетку. За шесть гривен.
Но к концу стихотворения чувства вырываются на волю, и уже не поэт пишет, стихи сами «слагаются навзрыд».
Ощущение рыдания, плача подчеркивается ярко выраженным ассонансом в конце третьей строфы. Похоже, что автор стонет, завывает звуком «у»:
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть
Постепенное удлинение фраз, анафоры («чрез благовест, чрез клик колес.», «где ливень.где, как обугленные груши.»), переход от безличных глагольных форм («достать», «писать», «перенестись») к личным («чернеют», «изрыт», «слагаются») — все это ускоряет и ускоряет темп произведения.
Слезы — это лейтмотив стихотворения. Плач, который мы слышим, существует как бы в трех ипостасях, в трех потоках; поток человеческих слез, поток дождя, поток чернил и стихов.
В первом четверостишье мы видим лишь желание автора плакать и писать стихи о природе, т. е. все три потока пока существуют отдельно друг от друга. Во втором Б. Пастернак мысленно переносится к плачу природы и словно бы пытается вслушаться в ливень, который «еще шумней чернил и слез». В третьем четверостишье автор уже соединяется с печалью природы: явления, происходящие вне человека, находят продолжение внутри него:
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей
И это соединение рождает, наконец, стихотворные слезы:
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
Причем, в момент встречи с природой окружающий пейзаж становится для лирического героя черно-белым, похожим на исписанный лист бумаги. На фоне белого снега «обугленные», летящие грачи, деревья, колышущиеся от «изрытого криками» ветра, словно длинные палочки повторяющихся в стихотворении «р». Чернеющие проталины напоминают изгибы букв. И мы уже перестаем понимать, где здесь природа, а где бумага. Мы уже не замечаем: «лужи» — это слезы, оставленные реальным «ливнем» с неба, или слезинки Пастернака, упавшие на лист. Автор как бы растворяется в природе, соединяется с ней.
Получается, что стихи и, вообще, искусство рождается при соединении человека с чем-то большим, чем он сам, например, с природой, со стихией.
С таким взглядом на искусство была согласна и Анна Андреевна Ахматова. Вот что пишет она в своем стихотворении «Поэт»:
А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид.
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.
Налево беру и направо
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой
И все — у ночной тишины.
Сейчас человек живет в городе, где природы почти нет, а звуки ее заглушены гулом машин, заводов и фабрик. Люди активно пытаются подчинить природу себе, извлечь из нее как можно больше пользы, тем самым ее убивая. Мало кто в наше время прислушивается к небу, к ветру, к звуку дождя. Мало кто может различить по голосу птиц и вспомнить, как выглядит грач.
Но «всякое искусство есть подражание природе», как писал еще в древнем Риме философ Сенека. Потому что оно рождается тогда, когда человек ощущает себя частью природы, когда он чувствует свою принадлежность к таинственному, неизвестного миру.
И окунуться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги —
Писал Борис Леонидович Пастернак в своем стихотворении «Быть знаменитым некрасиво.»
Теряясь в чем-то высшем, большем, человек осознает себя всего лишь капелькой огромного океана и одновременно неотъемлемой его частью: ведь и в маленькой капле отражается весь океан.
Таинственную красоту и величие мира и должно как «губка» впитать себя искусство, чтобы нести читателю, зрителю, слушателю чувство сопричастности этому целостному Божественному творению.
Лена Шагам
(1 votes, average: 5,00 out of 5)