Ненависть к «стране рабов, стране господ» в лирике Лермонтова
Зрелая лирика Лермонтова является высочайшим взлетом и победой, совершенной творческим гением поэта и всей русской литературой. В лирических стихотворениях Лермонтова развертывается и углубляется центральный для них )браз положительного героя своего времени. Стихотворениями, открывающими период зрелости в лирике Лермонтова, следует считать «Бородино» (1837) и «Смерть поэта» (1837). Каждое из этих прославленных стихотворений по-своему знаменательно. В одном из них преобладает утверждение, в другом — отрицание. «Бородино» представляет
В стихотворении на смерть Пушкина с поразительной для того времени политической остротой подымается вопрос о трагической судьбе «дивного гения» России, ставшего жертвой светской черни и придворной олигархии. Для дальнейшей эволюции Лермонтова идеи и творческие принципы, реализованные в этих стихотворениях, имели первостепенное значение.
Создавая образ современного
Идеальный поэт для Лермонтова — не мистик и не одинокий провидец, вдохновляемый божественными видениями, каким его рисовали многие романтики, а народный трибун, который своим «простым и гордым» языком «воспламенял бойца для битвы» («Поэт», 1838). Самый облик этого певца-пророка-гражданина, овеянный культурой декабризма, равносилен об — 102 М. Ю. Лермонтов винительному приговору, направленному против фальши и бесхарактерности современного мира:
— Твой стих, как божий дух, носился над толпой
— И, отзыв мыслей благородных,
— Звучал, как колокол на башне вечевой
— Во дни торжеств и бед народных.
— Но скучен нам простой и гордый твой язык,
— нас тешат блестки и обманы.
Современный поэт в современных условиях, согласно мысли Лермонтова, не может подняться до этого идеала и переживает глубокий кризис («Поэт», «Журналист, читатель и писатель», 1840).
Трагедия поэта — в том, что он разобщен с народом и даже с теми, кого Лермонтов называет толпой — смешанным, разноликим окружением поэта. Поэт, изображенный Лермонтовым, лишился в обступившем его «ветхом мире» внутреннего права выражать свою подлинную сущность, утратил свое назначение и превратился в изнеженного любителя «блесток» и румян». Он разошелся с толпой не только потому, что она недостойна его и не может его понять, но и потому, что он сам, предавшись поэтической игре, перестал понимать простую и трагическую правду толпы («Не верь себе.», 1839).
Лирический герой Лермонтова является трагической фигурой не только тогда, когда он выступает как поэт или человек, которого ожвдают великие дела. Зрелая, как и юношеская, лирика Лермонтова остается трагической во всех ее проявлениях. Любовь к свободе, порывы страсти, беспокойства и негодования сочетаются в его новых стихах, как и прежде, с голосами разочарования, одиночества и горькой безнадежности.
Ряд поздних стихотворений Лермонтова, главным образом, 1837 года («Я не хочу, чтоб свет узнал», «Не смейся над моей пророческой тоскою», «Расстались мы, но твой портрет», «Гляжу на будущность с боязнью» и др.), и по форме своей напоминают его прежние монологи-признания с их напряженным пафосом лирической исповеди и обнаженной эмоционально-логической структурой.
Но не эти стихотворения и их метод характерны для творчества Лермонтова второй половины 30-х годов. Зрелая лирика Лермонтова устремлена к тому, что было названо Белинским «поэзией действительности».Герой Лермонтова утратил в значительной мере свою традиционно-романтическую исключительность, стал проще и ближе к людям. Поэт избегает теперь подчеркнуто субъективной формы «дневниковой» записи в стихах и вовсе не возвращается к созданию интимных автобиографических циклов. Сложный философско-психологический анализ, направленный у молодого Лермонтова главным образом на его лирического героя, сосредоточивается во втором периоде также и на явлениях общественных, стоящих за пределами авторской личности («Не верь себе», «Дума», «Последнее новоселье»). В лирике Лермонтова 1837-1841 годов субъективный пафос не теряет своей силы, но облекается в объективные образы, отражающие возросшее внимание поэта к внешнему миру.
Поэтические мысли и образы Лермонтова приобретают во второй половине 30-х годов большую законченность, типичность и смысловую объемность, а стихотворения становятся более выпуклыми, автономными, менее зависимыми от соседних и не похожими на них.
Мифологически обобщенному, отодвинутому от истории содержанию баллад Лермонтова противостоит отражение исторической действительности в стихотворениях реалистического типа, в первую очередь — политических. Основные образы в этих стихотворениях отмечены резкими признаками эпохи или несут на себе отпечаток определенной бытовой среды. Образ среды был наличен, конечно, и в ранней лермонтовской лирике, но теперь, в период творческой зрелости поэта, этот образ стал более конкретным и исторически осознанным.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)