Судьба маленького героя в рассказах Горького
О том, что в ранних произведениях Горького образы героев под стать природе подтверждается и образом Данко («Старуха Изергиль»), «молодого красавца», «лучшего из всех», в чьих очах «светилось много силы и живого огня», спасшего племя ценой своей жизни. Образ Ларры, думается в данном случае не опровергает нашей мысли, хотя, может быть, у него больше оснований считать себя сыном природы, нежели Данко. Это действительно так, но в его генах сказался характер отца — царя птиц, а главное, — он рос на природе, но не воспитывался среди
Затем представление об интерьере подвала расширяется: «огонь лампы высвечивает из темноты «чело уродливой печки», «грязную посуду» на шестке, «куски смоленого каната, кучи нащипанной пакли, поленья дров, щепки и коромысло» в углу, забрызганное снаружи грязью маленькое «тюремное окно», «черное жерло печи.» И еще ниже — общее впечатление повествователя об увиденном: «Ленькино жилище напоминало мусорную яму, и превосходные уродства нищеты, безжалостно оскорбляя, лезли в глаза с каждого аршина этой ямы».
И на фоне этого ужасающего уродства предстает портрет мальчика, невероятно обаятельный, созданный будто средствами живописи: «Глаза (.) мохнаты, ресницы их удивительно длинны, да и на веках густо росли волосики, красиво изогнутые. Синеватые тени лежали под глазами, усиливая бледность бескровной кожи, высокий лоб, с морщинкой над переносьем, покрывала растрепанная шапка курчавых рыжеватых волос. Неописуемо выражение его глаз — внимательных и спокойных, — я с трудом выноси этот странный нечеловечий взгляд (.) Он обаятельно улыбался такой чарующей улыбкой, что хотелось зареветь, закричать на весь город от невыносимой жгучей жалости к нему. Его красивая головка покачивалась на тонкой шее, точно странный какой-то цветок, а глаза все более разгорались оживлением, притягивая меня с необоримою силой».
Кричащее несоответствие между «чарующим» обликом Леньки и страшной обстановкой жилища подчеркнут самим автором: «Личико, написанное тонкой кистью и поражающе неуместное в этой темной, сырой яме». Этот контраст затем будет перенесен на природу: «На улицах, в лужах, устоявшихся за ночь, отражалось утреннее небо — голубое и розовое, — эти отражения придавали грязным лужам обидную, лишнюю развращающую душу красоту».
Контрастен и образ «чиста поля» в индивидуальном восприятии героев рассказа. Для повествователя, торговца квасом, «чисто поле» — это «трава да цветы» и больше ничего; для Леньки, ни разу не видевшего поля, — рай земной; для вечно пьяной паклюжницы «чисто поле» в первую очередь ассоциируется с лагерями, солдатами охальниками да пьяными мужиками.
Но насколько применима к Леньке выдвинутая идея об уродующем воздействии города на человека? Не приходится объяснять, что ярким подтверждением этого тезиса является судьба его матери и наблюдаемых им жителей окрестности (чиновницы, хозяина, Никодима и др.). Внешний мир и на Леньку наложил свой отпечаток, что сказывается на его лексике — непотребные и зазорные слова в адрес собственной матери: курва, шкуреха, курятина, дурочка из переулочка, пропивашка.; убеждение, что все песни похабные и т. д. Но как это ни странно, эти очевидные факты не играют никакой роли в отрицательном восприятии читателем данного образа или негативной окраске его. Образ Леньки остается милым, светлым, притягательным, и в первую очередь привлекает его детская непосредственность, сказывающаяся во всем, влюбленное отношение к «зверильнице», музыке шарманки, чистому полю. В таком случае, не опровергает ли образ мальчика выше обозначенный тезис? Думается, что нет.
Вероятно и здесь не последнюю свою роль сыграли гены: мальчик явился плодом любовной связи милого, ласкового, любящего старичка-нотариуса («Милый был старичок. Ласковый. Любил меня.») и чистой пятнадцатилетней девочки. (Даже у зрелой и распутной Ленькиной матери с безобразным безносым лицом автор выделяет «детски чистые» глаза ее). Но главное даже не в этом. Образ Леньки является тем исключением, которое, как известно имеет место в каждом правиле. Он доказывает, что вопреки окружающему страшному миру, можно сохранить в себе чистое, детское, непосредственное, влюбленное отношение к миру. Ярким подтверждением последней мысли является также образ повествователя автобиографической трилогии, признававшегося, что «добрые люди лет сорок серьезно заботились исказить душу мою, но упрямый труд их не весьма удачен», так как герой рано понял, что «человека создает его сопротивление окружающей среде».
Образами Леньки и Алеши Пешкова М. Горький как бы подтвердил слова, выраженные им в «Детстве»: «Не только тем изумительна жизнь наша, что в ней так плодовит и жирен пласт всякой скотской дряни, но тем, что сквозь этот пласт все-таки победно прорастает яркое, здоровое и творческое, растет доброе — человечье, возбуждая несокрушимую надежду на возрождение наше к жизни светлой, человеческой».
(1 votes, average: 5,00 out of 5)