Роль эпиграфа и образ матери в поэме Ахматовой «Реквием»
Одни я в мире подсмотрел Святые, искренние слезы — То слезы бедных матерей! Им не забыть своих детей, Погибших на кровавой ниве, Как не поднять плакучей иве Своих поникнувших ветвей.
Н. Некрасов
Хотелось бы начать свое сочинение словами Е. Евтушенко об Анне Андреевне Ахматовой: «До сих пор продолжается и, возможно, будет еще долго продолжаться спор: кого считать первой женщиной — поэтом — Ахматову или Цветаеву? Цветаева была поэтом-новатором. Ахматова не была новатором, но была хранительницей, а точнее — спасительницей классических
Ахматова — женщина-поэт, женщина-историк, но прежде всего женщина-мать, что также не могло не найти отражения в ее творчестве. Нет надежнее защиты и крепче опоры, чем мать. Что бы ни случилось — она рядом. Ее голос, ее взгляд, ее руки — вот нить, которая связывает ребенка с миром.
В литературе образ матери — это не всегда конкретное лицо. При необычайной конкретности переживаний мать — носитель бесконечного множества биографий и судеб.
Таким носителем обобщенного начала является,
Над лирическим циклом «Реквием», позднее называемым поэмой, Ахматова работала с 1934] по 1940 гг. и в начале 1960-х гг. Долгое время поэма не могла быть опубликована в нашей стране. Только в 1987 г. она, наконец, увидела свет, спустя 21 год после смерти Ахматовой. Однако в Мюнхені она была опубликована на 24 года раньше, в 1963 г., практически сразу после того, как Ахматова закончила работу над ней. Изначально поэма носила название «Фонтанный дом». Поэт говорит от имени народа и для народа. «Реквием» — произведение автобиографическое, в нем Ахматова отобразила весь ужас, который ей пришлось пережить и во время революции, и во время Великой Отечественной войны. Е. Евтушенко писал о «Реквиеме»: «Эта материнская трагедия (имеется в виду арест сына Льва Гумилева) объединила Ахматову с сотнями тысяч российских матерей, от которых «черные маруси» увозили их детей. Родился «Реквием» — самое знаменитое произведение Ахматовой. Это плач, но плач гордый».
Показать бы тебе, насмешнице И любимице всех друзей, Царскосельской веселой грешнице, Что случилось с жизнью твоей. Как трехсотая, с передачею,, Под Крестами будешь стоять И своей слезою горячею Новогодний лед прожигать. Там тюремный тополь качается, И ни звука. А сколько там Неповинных жизней кончается.
Эпиграфом же к поэме стоят следующие строчки:
Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл. Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был.
Эпиграф ко всей поэме и отдельные эпиграфы к главам указывают на то, что содержание поэмы нельзя сводить к личной трагедии, что это народная поэзия, историческая. Связующими звеньями всех частей поэмы являются голоса историка, поэта и образ матери.
Гневный голос поэта — страдающего гражданина своей страны — слышится в шести главах поэмы (плюс эпиграф). Ахматова уже в эпиграфе открыто заявляет. о своем предназначении, о своей главной! роли в жизни — роли поэта, который разделил со своим народом трагедию страны. Сразу после эпиграфа слышится голос поэта и в прозаическом отрывке «Вместо предисловия», и в «Посвящении», и в третьей и четвертой главах.
Где теперь невольные подруги Двух моих осатанелых лет? Что им чудится в сибирской вьюге, Что мерещится им в лунном круге? Им я шлю
(1 votes, average: 5,00 out of 5)