Отражение в поэмах Твардовского героизма простого народа
«Навечное обязательство живых перед павшими». Эти слова объясняют причины, побудившие Твардовского вернуться, с одной стороны, к начатому еще во время войны «Дому у дороги», а с другой — к «одним из самых удручающих и горьких до физической боли в сердце» впечатлений минувших лет — впечатлениям поездки осенью 1942 года под Ржев, где шли затяжные, кровопролитные бои. Замысел стихотворения «Я убит подо Ржевом» (1945-1946) в определенной степени связан с мечтой Теркина — «услыхать салют победный, что раздастся над Москвой».
Навечное обязательство живых перед павшими за общее дело, невозможность забвенья, неизбывное ощущение как бы себя в них, а их в себе, — так приблизительно можно определить эту мысль и чувство». Эти «мысль и чувство» постоянно углублялись, и поэт находил самые неожиданные
— Я — где корни слепые
— Ищут корма во тьме;
— Я — где с облачком пыли
— Ходит рожь на холме;
— Я — где крик петушиный
— На заре по росе;
— Я — где ваши машины
— Воздух рвут на шоссе.
В упомянутом выступлении 19 мая 1945 года Твардовский взволнованно говорил о своем непосредственном ощущении цены завоеванной победы: «Я пришел с войны живой и здоровый. Но скольких я недосчитываюсь, — недосчитываюсь не в смысле родства и знакомства, а в том смысле, что сколько бы людей успели меня прочитать и, может быть, полюбить, а их нет в живых. Это была часть меня. Поэта на свете нет без того, что есть какие-то сердца, в которых он отзывается. И это невозвратимо, потому что сколько-то тысяч людей, знавших и читавших наши книги, не вернутся. И я с ними что-то навсегда утерял».
Здесь не просто повторяются и отзываются мысли, волновавшие Твардовского в пору завершения «Книги про бойца» и высказанные в ее последней главе:
— Скольким душам был я нужен,
— Без которых нет меня.
— Скольких их на свете нету,
— Чтоб прочли тебя, поэт.
Это дальнейшее развитие подобных мыслей, в чем-то уже предвещающее последующую лирику автора. В стихотворении «В тот день, когда окончилась война» (1948) естественно возникает новый мотив — неизбывной, «даже смерти. неподсудной» живых и павших «связи обоюдной», а в частности — самого поэта и его былых читателей:
— В безгласный край, в глухой покой земли,
— Откуда нет пришедших из разведки,
— Вы часть меня с собою унесли
— С листа армейской маленькой газетки.
— Я ваш, друзья, — и я у вас в долгу,
— Как у живых, — я так же вам обязан.
Высокий гуманизм, дань «Их памяти», как будет позже названо одно из стихотворений, вновь посвященных «мертвым, безгласным», как бы уравновешивают, умеряют патетически — торжественные, почти одические ноты, вызванные естественной радостью и гордостью победы, придавая стихам Твардовского благоро
(1 votes, average: 5,00 out of 5)