Бедный певец
145 лет назад в февральской книжке журнала «Русский вестник» за 1862 год, вышедшей с опозданием — уже в марте, был напечатан Роман И. С. Тургенева » Отцы и дети». Именно с этого момента в широкое употребление вошло слово «нигилизм». Роман стал поводом для громкого литературнокритического скандала, знаменовавшего поляризацию сил в пореформенной России.
Отцам
Вы — отжившие прошлого тени, Мы — душою в грядущем живем; Вас страшит рой предсмертных видений, Новой жизни рассвета мы ждем. Вы томитесь под игом преданий И в наросшей
Мы ли, вы ли в бою победите, Мы — враги, и в погибели час Вы от нас состраданья не ждите, Мы не примем пощады от вас!..
Думал ли Тургенев, после грандиозного успеха «Дворянского гнезда» у читателей и даже критиков разных направлений, что этот роман станет для него Дважды
Все происходило ровно наоборот: каждая публикация порождала бурную полемику в печати, проблематика которой выходила далеко за рамки чисто литературной. При этом Тургенев обладал уникальной способностью становиться мишенью для критических выпадов со стороны представителей враждующих лагерей — не таков ли удел всякого человека, который пытается подняться «над схваткой»?
Впрочем, все началось еще до «Дворянского гнезда». В 1855 году происходят два события, которые можно считать «предвестниками» будущего скандала — и оба они связаны с Н. Г. Чернышевским: он представляет публике свою знаменитую диссертацию «Эстетические отношения искусства к действительности» и возглавляет критический отдел «Современника». Тургенев весьма отрицательно отнесся к диссертации и болезненно воспринял приход в «Современник» демократов Чернышевского и Добролюбова, силу которых он ценил и признавал, но взгляды разделить не мог никак.
А именно эти люди начали задавать тон в журнале. С ними у Тургенева произошел ряд неприятных инцидентов.
Например, в 1856 году он отклонил принесенные в «Современник» «Губернские очерки» СалтыковаЩедрина, который тут же напечатал их в «Русском вестнике». Чернышевский и Добролюбов немедленно откликнулись на них хвалебными рецензиями. Тургенев, как вы понимаете, попал в двусмысленное положение.
Тот же Добролюбов, познакомившись с романом «Накануне», пишет свою ставшую хрестоматийной статью «Когда же придет настоящий день?». Ее призыв бороться с «внутренними турками» категорически не понравился Тургеневу, призывавшему к всеобщему объединению во имя мирных преобразований. Писатель воспротивился печатанию статьи и поставил перед редактором «Современника» Некрасовым категорический вопрос: «Я или Добролюбов?» Некрасов выбрал Добролюбова — таким образом 1859 год становится для Тургенева и русской литературы в целом годом исторического раскола.
Роман «Накануне» появится уже в «Русском вестнике».
Там же выйдут и «Отцы и дети».
Именно из «Современника» этот роман будет обстрелян активнее всего. Правда, не Добролюбовым и не Чернышевским , а малоталантливым критиком Антоновичем, который заявит, что Базаров — это карикатура на «детей», а сам роман лишен не просто социальной значимости, но даже и художественной ценности. Обвинений такого уровня безосновательности Тургенев еще не получал никогда.
А в полемику тем временем включались все новые и новые журналы, все новые и новые критики. Любопытно, что «отцы» обвиняли Тургенева в том, что он заискивает перед «детьми», заставив Кирсановых пасовать перед Базаровым; «дети» же не хотели узнавать в Базарове и его последователях себя. И практически все отзывы больно задевали автора: он был чувствителен к тону произносимых слов. «Извините, г. Тургенев, вы не умели определить своей задачи; вместо изображения отношений между «отцами» и «детьми» вы написали панегирик «отцам» и обличение «детям»; да и «детей» вы не поняли, и вместо обличения у вас вышла клевета» — это Антонович. «Тургенев, как нервная женщина, как растение «нетроньменя», сжимается болезненно от самого легкого прикосновения с букетом базаровщины. Чувствуя, таким образом, невольную антипатию к этому направлению мысли, он вывел его перед читающей публикой в возможно неграциозном экземпляре» — это Писарев. «Жалкие и ничтожные отцы», «мы вовсе не узнаем себя в Кирсановых так, как не узнавали себя ни в Маниловых, ни в Собакевичах», «вместо того чтоб посечь сына, выпорол отцов» — это Герцен. Тургенев, естественно, обиделся и, как и следовало ожидать, «уехал в БаденБаден»…
За этим отъездом последуют годы молчания.
Есть еще один сюжет, накрепко связанный с «Отцами и детьми». Герой романа — нигилист. Хотя слово это было придумано еще в XVIII веке и периодически встречалось на страницах русской печати, его повсеместное распространение началось после выхода в свет тургеневского романа.
Причем очень быстро это слово получило негативный оттенок: нигилистами стали называть революционно настроенных молодых людей, недовольных существующими порядками и призывающих к ниспровержению основ.
Весной 1862 года, вскоре после выхода романа, в Петербурге начались пожары, в которых начали обвинять нигилистов. «Когда я вернулся в Петербург, в самый день известных пожаров Апраксинского двора, — слово «нигилист» уже было подхвачено тысячами голосов, и первое восклицание, вырвавшееся из уст первого знакомого, встреченного мною на Невском, было: «Посмотрите, что Ваши Нигилисты делают! Жгут Петербург». Я испытал тогда впечатления, хотя разнородные, но одинаково тягостные», — напишет в своей статье «По поводу «Отцов и детей»» Тургенев.
Его подавленное настроение можно понять, особенно если вспомнить, что уже в июне 1862 года будет закрыт «Современник», обвиненный в связи с нигилистамиподжигателями…
«Ваши нигилисты»… А правда, чьи они? Ряд критиков — современников Тургенева — усиленно доказывал, что нигилизм — явление наносное, пришедшее к нам с Запада. Но, как указывают более поздние исследователи, «европейские справочники и исторические словари относят происхождение этого понятия к русской жизни, а слово «нигилизм» считают взятым из русского языка и приписывают авторство Тургеневу» .
Так это или не так, но факт остается фактом: именно вслед за тургеневским романом появилась целая череда антинигилистических произведений.
Среди них можно назвать не только романы Крестовского или Писемского, оставшиеся фактом истории литературы, но и победившие время и пространство произведения Достоевского, убежденного в связи нигилизма и социализма и в гибельности для России того пути, по которому нигилисты предлагают двигаться.
Симптоматично, что страшные пророчества Достоевского, разглядевшего задолго до революции «бесовскую» вакханалию России XX века, в полной мере воплотятся тоже на рубеже февраля-марта, но уже страшного 37го года. Именно тогда, семьдесят лет назад, на пленуме ЦК партии, арестом Бухарина и Рыкова был дан старт «страшным годам ежовщины». Тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму лег в основу невиданных по размаху массовых репрессий. «Так учит история, так учит Ленин», — сказал на пленуме Сталин.
Тургенев — один из любимых писателей Ленина. Он знал его чуть ли не наизусть и то и дело цитировал, особенно в своих разгромных статьях.
«Бедный певец!..»
С. В.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)