Повести из «Gesta Romanorum» в карпато-русской обработке
РИМСКИЕ ДЕЯНИЯ — переводной сборник новелл XVII в., восходящий через польское посредство к латинскому сборнику XIII в. «Gesta Romanorum», составитель которого точно не установлен. Первоначальное ядро латинского сборника составляли сюжеты, заимствованные у позднеримских писателей и связанные с именем того или иного реально существовавшего правителя, чем и объясняется название сборника. Постепенно разрастаясь, сборник уже в XV в. включал 181 новеллу. В таком объеме он многократно печатался в XV-XVII вв. в разных странах Европы.
Сводный же текст, опубликованный
Польский сборник «Historye Rzymskie» представлял собой выборку из латинского оригинала, он включал только 40 рассказов и был почти полностью переведен на русский язык. Поскольку русский перевод изобилует транслитерациями польских слов , оставшимися, по сути дела, непереведенными, можно предположить, что он был выполнен в юго-западной Руси, где польские слова широко проникали в разговорный язык. Литературная судьба Р. Д. на русской почве еще не изучена достаточно, не ясны взаимоотношения различных видов его.
Входящие в Р. Д. статьи различны по жанру: это и новеллы, и жития святых с динамичным сюжетом, и позднегречес-кий приключенческий роман об Аполлонии Тирском.
Главной особенностью сборника является его подчеркнутый дидактизм. Но назидательность сочетается в нем с занимательностью сюжета, чем, вероятно, и объясняется большая популярность Р. Д. Ядро сборника составляют новеллы, как бы иллюстрирующие тот или иной дидак тический тезис, вынесенный в заглавие. Так, в одной из них, озаглавленной: «Приклад , напоминающий, чтоб мы обеты иным выполняли», рассказывается о том, как два разбойника, поклявшиеся друг другу в верности, сдержали свою клятву даже под угрозой смерти.
За это один из них, попавшийся на преступлении, был прощен королем и оба приняты им на службу.
Две новеллы напоминают о таком обязательном, но тем не менее редком человеческом качестве, как благодарность за содеянное добро. Не случайно в обеих новеллах пример благодарности подают людям звери. Сюжет одной из них таков: рыцарь, прогневавший короля, был брошен в ров на съедение голодному льву. Однако лев не только не тронул рыцаря, но «начал, около его ходя, радоватися». После того как рыцарь пробыл во рву с голодным львом семь дней, удивленный король попросил рыцаря назвать причину такого странного поведения зверя.
Рыцарь рассказал ему, как однажды, встретив этого льва в лесу, припадавшего на лапу и явно просившего у человека помощи, он сошел с коня, вынул из его лапы терн и обработал рану. Король, растроганный благодарностью льва, отпустил рыцаря на свободу.
С именем римского императора Иовиана, названного в русском переводе Евинианом, связывается в Р. Д. распространенный в средневековой литературе сюжет о возгордившемся и за это наказанном царе. Возгордившийся царь, вздумавший искупаться в реке, остался без одежды и приближенных, так как принявший его облик ангел, посланный Богом, облачился в его одежду и уехал с его свитой. Евиниан, пытавшийся доказывать, что именно он истинный царь, получал в ответ презрительные насмешки и даже наказания.
Лишь после того, как царь раскаялся в гордыне, в нем вновь все признали царя, несмотря на лохмотья, в которые он был одет.
Несколько новелл Р. Д. обличают коварство женщин, поучают остерегаться их, не доверять им своих тайн. Одна из них иллюстрирует «женскую злобу» следующим сказочным сюжетом. Прогневавшему короля рыцарю приказано было, дабы заслужить прощение, явиться во дворец «и ездно, и пешо» и привести с собой верного приятеля, «неверного неприятеля» и «кротофильника» . Рыцарь пошел в замок, взяв с собой по правую руку пса, по левую руку жену и держа в руках ребенка. Когда приблизились к замку, рыцарь положил правую ногу на пса своего и так прибыл: «и ездно, и пешо». Когда король спросил у рыцаря, где его приятель, рыцарь ударил мечом своего пса.
Тот, спасаясь от боли, убежал, но сразу вернулся по зову хозяина, тем самым доказав, что он и есть верный его приятель. Своим забавником рыцарь назвал маленького сына. Когда же король спросил о неприятеле, рыцарь ударил по губам жену и сказал ей: «Что так гадко смотришь на короля, пана моего?» В ответ жена разразилась потоком брани и обвинила мужа в убийстве пилигрима, ночевавшего у них в доме. Оказалось, что рыцарь, готовясь выполнить приказание короля, сказал жене, что он убил пилигрима, дабы взять его деньги, и показал ей место, где захоронил убитого вместо пилигрима тельца.
Король, видя мудрость рыцаря, простил его и с тех пор относился к нему с уважением и любовью.
Почти все новеллы Р. Д. снабжены «выкладами», т. е. толкованиями, в которых сами по себе нравоучительные сюжеты получают еще один, сокровенный, аллегорически-христианский смысл, морально-христианскую дидактику. Эти толкования очень показательны для средневекового мировоззрения, склонного к символическому и аллегорическому восприятию, во всем искавшего второй, тайный смысл. Остается неясным, были эти толкования изначально в Р. Д. или они привнесены в сборник позднее. Во всяком случае, в старейшей латинской рукописи Р. Д. в отличие от старопечатных изданий, христианско-аллегорические толкования отсутствуют, а заглавия новелл не носят дидактического характера.
О том, что дидактические названия но велл не были изначальными, свидетельствует в какой-то мере и то, что некоторые из названий явно не соотносятся с содержанием новеллы, а иногда даже противоречат ему. Так, новелла, озаглавленная «Приклад, что правду подобает исповедати даже до смерти», иллюстрирует как раз обратное: иногда следует помолчать. Здесь рассказывается о трех петухах, два из которых «выкликали» о неверности хозяйки уехавшему мужу, а третий, видя постигшую их смертную участь, благоразумно пропел: «Слыши, виждь, а молчи, будет хочешь жив быти в покою»,- и остался жив.
Р. Д. были очень популярным сборником в средневековой Европе. Проповедники брали из него материал для своих проповедей, писатели — сюжеты для своих произведений.
Л. В. Соколова
(1 votes, average: 5,00 out of 5)