Порфирий Петрович — характеристика персонажа
Произведение: Преступление и наказание
Порфирий Петрович — пристав следственных дел, правовед. «Лет 35-ти… Пухлое, круглое и немного курносое лицо его было цвета больного, темно-желтого, но довольно бодрое и даже насмешливое. Оно было бы даже и добродушное, если бы не мешало выражение глаз, с каким-то жидким водянистым блеском, прикрытых почти белыми моргающими, точно подмигивая кому, ресницами. Взгляд этих глаз как-то странно не гармонировал со всею фигурой, имевшею в себе даже что-то бабье, и придавал ей нечто более серьезное, чем
Между этими героями происходит своеобразный поединок. Порфирий Петрович не только стремиться уличить Раскольникова в преступлении. Ему, как тонкому и умному психологу, интересна личность героя, его «идеи». Порфирий Петрович не имеет доказательств против Раскольникова.
Допрашивая его, он жестко и целенаправленно подводит героя к признанию. И почти добивается своего, но в последний момент убийство на себя берет красильщик Миколка. Раскольникова отпускают.
Но вскоре Порфирий Петрович снова
ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ — центральный персонаж романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» , пристав следственных дел при одной из полицейских частей Петербурга, ведущий дело об убийстве и ограблении старухи-процентщицы Алены Ивановны и ее сестры Лизаветы. Еще за два месяца до этих событий П. П. обратил внимание на анонимную газетную статью «О преступлении», в которой по идейным соображениям оправдывалось убийство человеком «высшего разряда» людей «низшего разряда», и через редактора узнал фамилию автора — Раскольников. Основу коллизии между П. П. и Раскольниковым составляет спор о сущности преступления, во время которого убийца излагает свои мысли о «праве на преступление» для «необыкновенных» людей. Обнажая метафизические корни нигилизма Раскольникова, дуалистическое мировоззрение и неверие в Бога, не имеющий улик П. П. все же дает понять преступнику, что тот разоблачен.
Постепенно проницательный следователь доводит подозреваемого до нервного срыва и фактического признания. Однако неожиданное для всех появление маляра Миколки, взявшего на себя вину по исконной народной потребности «пострадать» ради искупления греха несоответствия идеалу, каковым является Христос, спутывает ближайшие планы П. П. Несмотря на факт признания Миколки, П. П. уверен, что «тут дело фантастическое, мрачное, современное, . Тут книжные мечты-с, тут теоретически раздраженное сердце…». П. П. чувствует «привязанность» к убийце, ибо ему самому «эти ощущения знакомы». Оттого считает его «страшным бойцом», если тот сумеет найти подлинную «веру иль бога». Он убеждает Раскольникова явиться с повинной, чтобы вновь обрести способность к жизни.
Следователь Порфирий Петрович из романа «Преступление и наказание» — умный и тонкий психолог. Необычная форма ведения допроса сбивает с толку Раскольникова и убеждает, что убийца именно он. Первый раз Раскольников зашел к Порфирию Петровичу со смехом. «Порфирий Петрович был по-домашнему, в халате, в весьма чистом белье и в стоптанных туфлях. Это был человек лет тридцати пяти, росту пониже среднего, полный и даже с брюшком, выбритый, без усов и бакенбард, с плотно выстриженными волосами на большой круглой голове, как-то особенно выпукло закругленной на затылке…» Раскольников уверен, что следователь знает о нем все. Тот его не разубеждает.
Они спорят о сущности и причинах преступлений, следователь упоминает статью Раскольникова на эту тему. Вторая встреча происходит по инициативе самого Раскольникова, хотя, «всего ужасней было для него встретиться с этим человеком опять: он ненавидел его без меры, бесконечно, и даже боялся своей ненавистью как-нибудь обнаружить себя». В беседе Порфирий Петрович намекает Раскольникову, что он подозреваемый. «Видали бабочку перед свечкой?
Ну, так вот он все будет, все будет около меня, как около свечки, кружиться; свобода не мила станет, станет задумываться, запутываться, сам себя кругом запутает, как в сетях, затревожит себя насмерть!» Следователь сбрасывает маску только в последний момент, когда приходит к Раскольникову на квартиру. Он симпатизирует Родиону, желает ему добра, но он же и провокатор, который должен вытянуть признания у подозреваемого. Следователь сострадает Раскольникову, по-своему любит его, и тот никак не может уловить, когда Порфирий Петрович серьезен, а когда валяет дурака.
Он говорит страшные вещи, подает страшные намеки, но делает их в форме шутки, и это еще больше, чем намеки, задевает Родиона. Порфирий Петрович призван принизить идею в глазах Раскольникова, прозаически развенчать ее. Смех следователя превращает гиганта Раскольникова в комика. Против этого принижения Родион восстает и на этом и попадается. Порфирий — это загадка для героя, магнит, к которому он тянется и от которого отталкивается.
Следователь воле Раскольникова противопоставляет свою волю. Лицо Порфирия Петровича и его «хи-хи», смешанные с состраданием, нетерпимы для «наполеончика» из Столярного переулка. И лишь когда он приходит к Раскольникову на квартиру, то не смеется, не подхихикивает — и этим снимает маску и добивает Раскольникова. Измотанный страхом разоблачения, Раскольников «почувствовал вдруг, как он ослабел, физически ослабел». Одна внезапная посторонняя мысль вдруг почти смешит его: «Наполеон, пирамиды, Ватерлоо и тощая гаденькая регистраторша, старушонка, процентщица, с красною укладкою под кроватью, — ну каково это переварить хоть бы Порфирию Петровичу!..
Где ж им переварить!.. Эстетика помешает: «полезет ли, дескать, Наполеон под кровать к «старушонке»? Эх, дрянь!..» Главный герой «Преступления и наказания» постепенно понимает, что он отнюдь не Наполеон и что в отличие от своего кумира, спокойно жертвовавшего жизнями десятков тысяч людей, не в состоянии справиться со своими чувствами после убийства одной «гаденькой старушонки».
Раскольников чувствует, что его преступление — в отличие от кровавых деяний Наполеона — стыдное, неэстетичное, и пытается определить, где же он сделал ошибку. «Старушонка вздор! — думал он горячо и порывисто. — Старуха пожалуй что и ошибка, не в ней и дело! Старуха была только болезнь… я переступить поскорее хотел… я не человека убил, я принцип убил! Принцип-то я и убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался… Только и сумел, что убить.
Да и того не сумел, оказывается».
(1 votes, average: 5,00 out of 5)